Отчет о выполнении 3 этапа Государственного контракта №
| Глава 2 Аннотированная справка по научным результатам НИР, полученным на II этапе Глава 3 Аналитический отчет о проведении теоретических и экспериментальных исследований |
Смотрите также:
- Отчет о выполнении 2 этапа Государственного контракта №
- Отчет о выполнении 3 этапа Государственного контракта №
- Отчет о выполнении 1 этапа Государственного контракта №
- Отчет о выполнении 1 этапа Государственного контракта №
- Отчет о выполнении 1 этапа Государственного контракта №
- Отчет о выполнении 1 этапа Государственного контракта №
- Отчет о выполнении 2 этапа Государственного контракта №
анализ существующих в современной социальной философии и социально-философских трактатах русского зарубежья концепций, рассматривающих достижение национального идеала с точки зрения необходимости эволюционного развития российской государственности, показывает важность этатизма и этического восприятия государства как высшей моральной ценности общества для преодоления разрушительных процессов дезинтеграции российского государства;
доминирующими в российских социально-философских концепциях развития национального самосознания являются морально-духовные объединительные идеи, идеи коллективного сознания, создающие атмосферу органического единства, целостности общества, а также идеи общей духовной и исторической судьбы народа, взаимных обязательств индивидов вкупе с максимизацией государственной ответственности, государственного долга перед народом. Национальное самосознание составляет сущностную основу устойчивости российской государственности. В России проблема национального самосознания связана с тем, что социальные преобразования часто осуществляются без учета духовных закономерностей существования и развития социума. Недооценка значимости национального самосознания приводит к ослаблению российской государственности, и напротив, укрепление национального самосознания способствует развитию российской государственности;
доминантными предпосылками и факторами формирования национального самосознания являются сформулированные в конкретно-исторических условиях идея единства или общежительной целостности; нравственная идея как высшая цель и задача государства; идея служения как аксиологическая основа реализации нравственной задачи; идея сильной власти как способ реализации целостности и нравственной задачи государства;
национальное самосознание играет важную роль в формировании и генезисе национального идеала. Низкий уровень развития национального самосознания приводит к господству в обществе бездуховности, а государство перестает выполнять функции эксклюзивного объединительного союза и способствовать прогрессу общества. Упадок национального самосознания трансформирует моральное и аксиологическое отношение к национальному идеалу: он перестает восприниматься как идеал позитивной коллективности, как безусловное «добро» и «благо», как идейная сила государственного порядка и в нем начинают усматривать главный источник принудительности, дезорганизации и дисфункций в современном рыночном обществе;
анализ исторических компонентов российской государственности выявляет ее доминанты, которые представляют собой органический продукт истории российского народа и его культуры. Аксиологической сущностью российской государственности является преодоление глобальных вызовов и укрепление жизнеспособности российского государства, а также общего блага населяющего его народа;
современными глобальными вызовами идеологической устойчивости российской государственности является необходимость модернизации политико-социальных основ российской государственности. Они занимают ведущее место в размышлениях российских философов независимо от их идеологических ориентаций: либеральных, центристских, консервативных. Кризис российской государственности во многом связан с нарастающим глобальным кризисом в идеологической сфере и распространением деструктивных политических, социальных и религиозных течений;
национальный идеал является перманентным и важным фактором формирования российской государственности. Национальный идеал воплощает в себе нормативные и аксиологические ориентиры национального развития в процессе модернизации, мобилизацию стратегически духовных и нравственных сильных сторон российской государственности, а также политико-социальную форму «сильного государства».
степени их внутренней структурированности и
степени их автономии по отношению к внешней среде, прежде всего, к гражданскому обществу.
«имперская природа» (тоталитарная) современного режима,
Возможность этнического сепаратизма,
возможный бунт униженного русского народа,
углубление социальной дифференциации,
закрепления в российском обществе хронического недостатка демократии и т. п.
При углублении социально-философского анализа национального идеала, возникает необходимость представить национальный идеал как перманентный фактор формирования российской государственности. Данная задача была целью проведения II этапа исследований по проблеме «Национальный идеал в контексте российской государственности». Решая ее, в работе проанализирована роль национального самосознания в формировании национального идеала, выделены исторически появившиеся и доминантные предпосылки и факторы формирования национального самосознания, изучены основные характеристики государственности и современные угрозы ее устойчивости. Кроме этого, предваряя основную работу, на II этапе была проведена дополнительная систематизация сведений по исследуемой проблеме, выполнен обзор научных информационных источников за период 1990 – 2010 гг., скорректирована теоретико-методологическая база исследования. В ходе выполнения II этапа исследования были получены следующие результаты: Задачи I и II этапов были выполнены полностью в соответствии с Планом поисковых научно-исследовательских работ. ^ 3.1 Национальный идеал как социально-идеологическая категорияВопрос о национальном идеале как социально-идеологической категории и его трансформация в процессах глобализации, приобретает в настоящее время особую актуальность. В этом контексте необходимо изучить, как именно глобализация вызывает глубокие качественные изменения самих духовных оснований и базовых ценностей национального идеала современной России. Национальный идеал в функциональном отношении является способом поддержания и сохранения государственного единства и духовного сплочения общества как объединения различных социальных групп с отличающимися друг от друга наборами ценностей. Общество обычно заинтересовано в существовании и формулировании национального идеала, а в основе этой заинтересованности лежит национальное самосознание государствообразующей или доминирующей нации и других титульных этносов, проживающих на национальной территории. По мнению Ван Евера, ключевыми структурными компонентами и социальными институтами формирования национального идеала являются университеты, независимая пресса и традиции свободы слова, которые действуют как «патрули истины», борясь с националистическим мифотворчеством [1]. Национальное идеал в области духовной культуры и публичной политики – это не просто абстрактная способность человека рассуждать и мыслить, отражая объективную действительность в своих понятиях, представлениях. Он зарождается в истории данного народа, аккумулируя в себе все, вплоть до природных и географических условий, материальной культуры, традиций, обычаев и особенностей семейно-бытового уклада. Только тогда национальный идеал отражает окружающую «объективную» действительность в национально-специфическом ракурсе. Духовную жизнь общества определяют национальные идеи и идеалы этносоциальной направленности. Свободный дух нации выражается, прежде всего, через национальный идеал. Как показали события, происходящие за последние двадцать лет на российской территории, важнейшим фактором успешного развития РФ является сохранение ее государственного, правового, территориального, культурного и экономического единства. Не меньшее значение имеет и идеологическая сплоченность. Идеологическую роль национального идеала в укреплении целостности российского государства особо отмечает в своей статье «Российский народ и национальная идентичность» философ и этнолог Валерий Тишков: «Неоднородные по составу населения государства самоопределяют себя как нации и считаются национальными. Это является ключевым моментом обеспечения стабильности и согласия в обществе и залогом крепости государства не меньше, чем наличие конституции, армии и охраняемых границ. Идеология гражданской нации включает принципы ответственного гражданина, версию общего прошлого, с его драмами и достижениями, патриотизмом и лояльность государству. Все это в мировом политическом и научном языке называют гражданским или государственным национализмом, который является одной из важнейших политических идеологий... В России существует реальная общность россиян на основе исторических и социальных ценностей, патриотизма, культуры и языка...»[2]. В философской и политологической литературе понятие «целостность» трактуют как производное от категорий «часть» и «целое». Само же понятие «целое» определяется как «философская категория, выражающая отношение между совокупностью предметов и связью, которая объединяет эти предметы и приводит к появлению у нее новых свойств и закономерностей, не присущих предметам в их разобщенности. При этом тип связей частей определяет и тип образуемого целого: связи строения характеризуют структурное целое, связи функционирования - функционирующее целое, связи развития - развивающее целое и т.д.» [3]. К примеру, в русском правосознании собственность связана с обязанностями по отношению к целому и обладает значением функциональным. В случае государства в качестве «связи развития» выступает национальный идеал для «развивающегося целого», т. е. государства. Современные политологи выделяют два типа государства: 1) «сильное» и 2) «слабое». Их структурные и идеологические различия основаны на двух взаимосвязанных критериях: Россия по этой классификации чаще всего попадает в разряд государств сильного типа. Государство, таким образом, остается в ситуации переходного периода важнейшим агентом внутренних трансформаций. Поэтому в современной России происходят процессы постепенного возвращения на политическую сцену государства как активного социального агента построения демократического и правового общества в стране. Структурные изменения, происходящие с российской государственностью, можно достаточно условно назвать «модернизацией». Это, прежде всего, укрепление государства, создание гражданского общества, обеспечение прав и свобод граждан и другие. Особенность подобной модернизации состоит в том, что она не может полностью «перемолоть» традиционность, которая во многом предопределяет ход и черты самой модернизации. Приверженность общества собственным историческим нормам и традициям часто действует как стабилизирующий фактор, что придает экономической и социальной модернизации устойчивость и последовательность, содействует тому, чтобы модернизационные процессы смогли бы органично вписаться в социокультурные особенности страны. Глобализация радикально изменяет идеологический смысл государства, связанного ценностями социальной укорененности не только с территорией, но и с этносом и нацией. Глобализация всегда ставит под вопрос суверенитет и само существование национального государства как неотъемлемой части нового и глобализированного мира. Такая система мира хочет видеть в качестве своего основания атомизированного и отдельного индивида. Именно поэтому распространению глобализации предшествует усиленная индивидуализация планетарного пространства и триумф идей западного либерализма. Либерализм как социальная философия точкой отсчета делает индивида, его свободу. В либеральной теории институт государства из социальной идеи, вместилища коллективного разума, воплощения и носителя идеи общего блага трансформируется в идею правового государства, в центре внимания которого - права индивида [4]. Общемировым явлением при глобализации остается серьезный кризис национальных идентичностей. Тем самым подрывается устойчивость национального самосознания и ценностные основания национального идеала. В. Тишков утверждает, что в этих условиях в России необходимо утвердить двойную идентичность. Одновременно состоящую из двух частей: русскую и российскую. «Высказываемое некоторыми специалистами и политиками предложение признать в России государствообразуюшую русскую нацию и возвратить дореволюционное, широкое понимание русских реализовать невозможна. Украинцы и белорусы уже не согласятся снова считать себя русскими, а татары и чеченцы себя таковыми никогда и не считали, но они вместе с представителями других российских национальностей считают себя россиянами. Престижность русскости и статус русских нужно утверждать не отрицанием российскости, а через утверждение двойной идентичности (русской и российской), через улучшение условий жизни регионов преимущественного проживания русских, через содействие их социальному и политическому представительству в российском государстве». Однако в России имеются и множество противников национальной российской идентичности. Их аргументы обычно следующие: По мнению В. Тишкова, эти аргументы в общем являются несостоятельными. «Подобные претензии можно высказать всем государствам мира, которым состав населения, характер правления и внутренние конфликты не мешают считать себя и признаваться внешним миром национальными государствами. В отношении же России намеренно поддерживается видение незавершенного национального самоопределения, допускающее дальнейшую дезинтеграцию страны. Эту ситуацию следует срочно менять» [5]. Национальная идентичность утверждается, прежде всего, через обеспечение гражданского и политического равноправия, развитие системы воспитания и образования, государственный язык, символы и календарь, культурное и медийное производство. Российская Федерация нуждается в национальной доктрине обеспечения гражданской солидарности и создания национальной идентичности по примеру Великобритании, где для разработки программы утверждения британской идентичности в 1980-е годы была создана специальная королевская комиссия. Нечто подобное целесообразно сделать и в России. В своем фундаментальном труде «Российская нация» известный российский ученый философ Р. Абдулатипов, анализируя проблему формирования этнонациональной и гражданской идентичности россиян в современных политических условиях, высказал точку зрения, что «нынешнее состояние русского этнонационального самосознания переполнено кризисами и потерями». Он пишет, что если нация или этническая группа «свергается, разрушается, дискредитируется крайностями этнонационализма и нацизма, человек вынуждено впадает в архаичность и патриархальность, дикость и враждебность, и для него самоцелью становится борьба, а не созидание». Именно в таком состоянии находятся в последние годы большая часть российских этнических групп, что препятствует достижению общественного прогресса в модернизационных реформах и обеспечению социального благополучия всех граждан. Потеря гражданской национальности разрушает условия формирования полноценной человеческой личности. После этого обычно начинается разговор об «этнической чистоте», «чистоте расы» под лозунгами «мое — мне». Этнонационализм и расизм чрезвычайно разрушителен для исторически многонациональной и многокультурной России, особенно в южных российских регионах. Поэтому в национальной политике необходимо возвращаться к таким универсальным духовным качествам русского народа, как соборность, открытость, духовность, нравственность, солидарность и религиозность. Нужно чтобы для граждан Россия изначально была и оставалась «святой Русью». И в Российской Федерации эти моменты должны быть в полной мере отражены не только в официальных символах (гербе и флаге), но и в практической политической деятельности. Кризисное состояние русского этнонационального самосознания и отсутствие общепризнанного национального идеала, утверждает Р. Абдулатипов, не позволяют часто понять радикальным и националистическим кругам, что потеря российской имперскости - ни есть потеря России. Это лишь обретение ею нового и современного статуса. «Выстраивание более самостоятельной и свободной для русского и других народов модели сотрудничества и единства» [6]. Одним из существенных и важных моментов духовной и ценностной сути России и русского мира, по мнению Р. Абдулатипова, является многонациональность и многокультурие, а также духовность. Россия, конечно же, исторически — это русское государство, русская страна с русским языком, русской культурой и православной верой – и никто этого не собирается отрицать. Но столь узкое понимание национальности и патриотизма резко суживает границы, статус и духовность современной многонациональной России, поскольку они изначально и уже в течение нескольких веков обогащаются культурными и цивилизационными воздействиями других народов и культур. Другим культурам тоже необходимо оставить некоторое пространство для свободного развития своей самобытности, самостоятельности и чувства национального достоинства. В этом случае русский народ, который в историческом взаимодействии и взаимовлиянии с государственными, культурно-языковыми и духовными достижениями и традициями всех других народов страны и образует русский мир, — охватит в себе все самобытное многообразие духовного богатства и единства современной России. Такое широкое понимание русского мира должно стать современной Россией. Поэтому России «нужна такая модель этнонациональной политики, в которой и в результате реализации которой каждый народ страны будет осознавать свои корни, свою родовую связь, культуру, историю, традиции и перспективы, но при величайшей общности духовного и социального самочувствия, осознания своей миссии в составе новой исторической общности, российской нации, следовательно, обретая наряду с этнонациональной еще и российскую идентичность. Это и есть общие черты государственной общности граждан различных этнонаций». В современной России происходит процесс дальнейшего становления российской нации, а значит, и гражданской идентичности как всех россиян, независимо от национальности, но и в новых условиях. При этом новое качество приобретают все этнонациональности — русские, татары, аварцы, украинцы, башкиры и другие. Это явления, которые не исключают друг друга. Осознание нашего самобытного многообразия в полной мере невозможно без осознания нашего единства. Успех этого процесса Р. Абдулатипов видит в том, что особенности, факторы и перспективы развития межнациональных отношений и формирование российской нации в России всегда будут определяться тенденциями и перспективами развития русского народа, который был и остается опорой российской государственности, российской нации [6]. Русская нация является не только количественно, но и исторически главной государственнообразующей нацией. Если мы говорим о кризисе современной России, ее идентичности, значит, речь идет о кризисе, прежде всего, русской нации, о кризисе ее идентичности в современных цивилизационных процессах». Русский народ представляет собой системообразующее начало и движущую силу формирования российской цивилизации и становление российской нации. «Россия как великая империя есть существо большее, чем русский народ, - говорил Н.О. Лосский. Однако русский народ есть важнейший фактор Российской Империи, и основные черты его духа в значительной степени определяет характер ее государственности»[7]. Но на пути становления российской нации существуют и серьезные препятствия. Российская нация может быть построена на духовности и духовном единстве сотрудничества и сотворчества народов исторической России, но адекватной во времени и пространстве политической организации государственного устройства этап цивилизации так и не получил. Россия не получила власти такого уровня, которого она достигла в духовности, культуре, общности и открытости, взаимосвязи и единстве своего многообразия. Р. Абдулатипов указывает на отрицательные последствия господства атрибутов и институтов массовой культуры. Это приводит к ценностной дезинтеграции российского народа и маргинализация общественного сознания. «Вместо традиционной русской культуры добродушия и открытости насаждается культура ненависти и насилия. Мы сегодня можем говорить о русской нации, о российской нации, но их не будет как целостного и жизнеспособного организма без объединительных солидарных идей, культуры, которые формируют волю и действия на достижение общих целей, формируют мобилизационный потенциал народа». Концепции Р. Абдулатипова в значительной мере основываются на философских представлениях русских философов начала XX века, которые проанализировали такие идеологические составляющие национального российского идеала как религиозность и соборность. Как пишет Вышеславцев Б. П., особенность восточного христианства состояла в том, что «для него ум, интеллект, разум никогда не есть последняя основа, фундамент жизни, умственное размышление о боге, не есть подлинное религиозное восприятие». Как говорили духовные наставники православия: «Нужно умом в сердце стоять». Европейский человек, по мнению философа хорошо знающий наряду с библией еще и теологию с оккультизмом, воспринимал религиозный опыт только как источник знания и. интеллектуализма. Как говорил Леонардо да Винчи: «Великая любовь есть дочь великого познания». Упор на гносеологические моменты религии постепенно привел к появлению безрелигиозной цивилизацию (в настоящее время – это т.н. «гражданская религия»), которая «хочет лишить сердце его центрального положения и дать это центральное положение уму, науке, познанию». Вообще представление о каузальности «является ключевым элементом западного рационализма» [8]. Христиане Востока, но Б. П. Вышеславцеву, руководствуются прямо противоположным принципом: «Великое познание есть дитя великой любви». Это и есть верность традициям эллинизма, платоновскому учению об Эросе и заветам Максима Исповедника [9]. Поэтому европейско-христианская мистика по своему концептуальному содержанию и духовной направленности глубоко противоположна азиатской. В частности, она противоположна мистике индуизма и буддизма, где Эрос, по мнению Б. П. Вышеславцева, должен быть потушен, ибо в нем жажда жизни, жажда наслаждения, источник страдания. Любовь в восточных философских и религиозных концепциях — преходящее начало, которое должно быть преодолено во имя достижения нирваны. В христианстве же любовь сильна, как смерть. Она даже сильнее смерти, и философ цитирует слова апостола Павла: «Любовь не прекратится потому, что она есть стремление к совершенному, к абсолютному, к вечному; она есть само переживание вечного совершенства». Большой интерес и важность для анализа идеологического наполнения национального идеала представляют работы Б. П. Вышеславцева, посвященные анализу русского национального самосознания. В своей работе «Вечное в русской философии» [10] философ отдельную и обширную главу посвящает проблеме «Самопознания». Б. П. Вышеславцев верит в победу духа (как сознания) и в победу человеческой свободы как идеала вечных ценностей: «Можно восхищаться величием мученика и святого, можно молиться за него, но нельзя желать, чтобы мучеников всегда мучили и Богочеловека всегда распинали. Нельзя устранить из человеческого сердца желания полной и мощной победы всех ценностей и святынь, их воплощения на земле и во всем Космосе («Да придет Царствие Твое»). Мы верим в конечную победу добра и внутреннее саморазрушение зла, и не верить не можем. В этой вере нет ничего произвольного; атеисты так же верят в реализацию своего идеала, как и «верующие», только они делают ставку на низшее, чтобы было надежнее и прочнее. Тот, кто делает ставку на высшее, должен обладать мужеством риска, но отказаться от веры в победу он тоже не может. Полное неверие делает невозможным какое-либо действие. Полная неисполнимость желаний должна обосновывать другую религию: не религию абсолютно-желанного (христианство), а религию абсолютного отказа от всех желаний (буддизм). Всякое творчество духовно и есть вера в победу духа, в покорение низших категорий высшими, в покорение природы через свободу. Если бы существовал только один закон слабости всего высшего, то все высшее давно разрушилось бы, и даже, собственно, вовсе не могло бы явиться. Если бы существовал только закон энтропии, как закон всеобщего охлаждения и космического уравнения температуры, то жизнь просто была бы невозможна. Ибо жизнь построена на прямо противоположном законе: на согревании, в противоположность охлаждению, на создании контрастов, в противоположность всеобщему уравнению температуры. И духовная жизнь построена на прямо противоположном законе: не на понижении, а на сублимации, на возможности крепости, силы и победы возвышенного и святого, на возможности пришествия Царствия Божья. Если бы святость и крепость были навеки и принципиально разобщены, то жизнь духа, т. е. сублимация, творчество, воплощение, были бы принципиально невозможны. Святость и кротость на каждом шагу разобщены в жизни и в истории, в этом их трагизм, но, в конце концов, они едины и будут объединены Русский народ верит, что «Бог правду видит, да не скоро скажет» — иногда, впрочем, он говорит ее очень скоро, даже тотчас («каждое преступление мстит за себя на земле»,— думал Гёте), но иногда «небеса молчат» до времени, чтобы тем мощнее и ужаснее сказать потом свое слово: «Мне отмщение, и Аз воздам!» Величие христианства и древнего еврейства состоит в том, что они поднимают дух человека на вершину этического суждения, открывая своеобразную диалектику оценки». Следующие выводы Б. П. Вышеславцева имеют большое инструментальное значение применительно и к современной России: «Сильнее всего звучит этот призыв к самому себе тогда, когда человеку или народу грозит опасность, когда культуре грозит упадок. Так было во время Сократа и Платона; так было и при закате римской цивилизации, когда стоики объявили самопознание задачей мудрости, а христианство начало проповедовать бесконечную ценность души и Царство Боже, «которое внутри вас» [11]. Ту же установку находим мы и в Индии, где трагизм земного существования вскрылся именно тогда, когда был исчерпан завоевательный порыв пришедшего с севера воинственного племени Индра. В разгар войны, при угрозе гибели целых царств возникло глубочайшее рассуждение об Атмане, самопознание Бхагавадгиты. Тот же ритм истории, та же диалектика наблюдается и в нашу эпоху. В условиях всестороннего кризиса вновь поставлена проблема самосознания во всех областях человеческого духа. Что означает это обстоятельство? Апостол Павел, первый и величайший христианский философ, выразил это символически: страшный суд может сжечь и истребить все здание человеческой культуры, будь оно построено из соломы, дерева, серебра или золота; однако «сам спасется, но так, как бы из огня». Тем самым философ рассматривает проблему потенциального самопознания как идеал всеобщего и коллективного спасения. О специфике национальных качеств русского народа Н. О. Лосский писал, уже находясь в изгнании и эмиграции. Он указывал, что в России высоко развито индивидуальное, личное и семейное общение. Иностранцы воспринимают это как живое обаяние, исходящее от русских людей. Так же и учение о полноте всех форм жизненного опыта, связанных с религиозной верой - это исключительное и характерное достояние русской философской мысли. Об этом достаточно подробно Н. Лосский говорит в статье «Вл. Соловьев и его преемники в русской религиозной философии» [12]. В обращении Л. П. Карсавина к проблеме русской идеи и национального российского идеала отчетливо проявилась своеобразная интеллектуальная «изоляция» Л. П. Карсавина от духовных исканий русской эмиграции. По мнению философа, диалектика всеединства симфонических коллективных личностей, среди которых есть и племена, и нации, и народы разворачивается в историческом процессе. В повседневной и практической деятельности миллионов людей реализуется история. Некоторую закоснелость и неподвижность православной культуры нельзя выводить из т. н. «русской лени», порожденной, возможно, долгим периодом господства крепостного права и самодержавия. Русская пассивность ближе «стоит в связи с устремленностью к абсолютному, которое как-то отчетливее воспринимается сквозь дымку дремы, окутывающей конкретную действительность». К примеру, византийский восток – это классическая область христианского аскетизма, очень энергичного и деятельного в русском православии. В силу того, что носителем православной культуры выступает, главным образом, русский народ, мыслитель в конце своей работы перечисляет основные его качества. Во-первых, это «тяготение русского человека к абсолютному», которое не может не приводить к социальным и политическим крайностям. Если русский религиозен, то «он доходит до крайностей аскетизма, правоверия или ереси». Если для него идеалом становится философская и моральная система И. Канта, то «он готов выскочить в окно из пятого этажа для доказательства феноменализма внешнего мира». Превращаясь в общественного или политического деятеля, русский человек «хочет пересоздать непременно все, с самого основания...». Но если показать русскому человеку, что абсолюта в мире нет - то «он сразу утратит всякую охоту жить и действовать». А вообще ради идеала (тем более национального идеала) русский человек готов отказаться от всего и пожертвовать буквально всем на свете. Поэтому русским людям свойственны «резкие наши колебания от невероятной законопослушности до самого необузданного, безграничного бунта...» [13]. К бытовым и хозяйственным особенностям русского народа Л. П. Карсавин, как и другим мыслителям, относит «отсутствие быта, безалаберность и неряшливость жизни». И вместе с тем русский народ проникнут религиозным чувством, что все сущее на земле свято и божественно. Русский человек не любит «вмешиваться в течение жизни, предпочитая мудро выжидать». В этой флегматичности и спокойствии заключаются причины гениальной театральной перевоплощаемости русских и их беспредельной жертвенности, поскольку «вне отношения к абсолютному для русского человека ничего не существует» [14]. Один из разделов работы Л. П. Карсавина «Диалоги» носит подзаголовок «Об основных свойствах русского народа и царственном единстве добродетелей». В этой работе философ рассматривает проблему национального идеала в полемически-заостренной форме: «Для нас, русских, характерно ... сочетание желания и бессилия верить. Желание веры ... есть уже вера, т. е. некоторое восприятие Истины». К основным свойствам русского национального характера причисляются, в первую очередь, стыдливость, порожденная способностью русских людей ощущать во всем божественное. «Мы стыдливы в любви, ибо любовь божественна; стыдливы, когда говорим об истинном, благородном и возвышенном, потому во всем истинном, возвышенном и благородном ощущаем веяние Божества...» [15]. Однако отрицательным свойством является стремление русского народа демонстрировать всему миру свои отрицательные качества и способности. Из отношения и стремления русского человека к абсолютному идеалу возникают «противоположные, впрочем, соседствующие в его духовной натуре свойства: «равнодушие к жизни и своеобразный максимализм, «большевизм» как национальное явление». Исконная косность и бездеятельность могут сменяться порывами к пламенной деятельности на пути в достижению личностного, религиозного или национального идеала. В религиозной области осознаваемый личностью абсолютный идеал часто приводит к богоискательству или сектантству. Иначе возникает «перед нами религиозное воодушевление нигилиста, позитивиста, социалиста», крайним выражением которых выступают богоборчество, нигилизм и цинизм. «Так проявляется в двух ликах единое душевное состояние». Абсолютность идеала и невозможность достижения этой абсолютности приводит к постоянному расщеплению практически любого качества русской души на полярные противоположности. Важно отметить, что с этой точкой зрения был согласен и Н. О. Лосский в книге «Характер русского народа»: уже во введении к своему труду он заявил о солидарности с карсавинским учением о народе как симфонической личности [7]. Творчество Л. П. Карсавина, по мнению исследователей его работ и критиков, наиболее полновесно представлено в трех главных монография: «Философия истории», «О началах», «О личности». При анализе воззрений философа на сущность национального идеала важное значение имеет первое произведение, в котором раскрываются методологические, а также метафизические причины его суждений о социальных процессах вообще, и национальных - в частности. В работе Л. П. Карсавина «Философия истории» системную и обстоятельную разработку получили его мировоззренческие установки. «Можно как угодно относиться к этим произведениям, принимать или отвергать их, подвергать критике их порою парадоксальные и «эпатирующие» утверждения, но одного отрицать нельзя никак: лежащей на них печати мощного метафизического таланта, богатейшего содержания и яркой своеобразной индивидуальности», - писал исследователь творчества Карсавина середины 1920х годов В. Ильин в рецензии на книгу «О началах», подчеркивая, что среди авторских достоинств наиболее важные «блестящая диалектическая техника, огромная ученость и превосходное виртуозное изложение...» [16]. Поэтому работы русских философ, посвященные проблемам национального идеала, государственности и национального самосознания до сих пор относятся к одним из самых глубоких сочинений отечественной социально-философской мысли. Современные философы также анализируют отдельные аспекты проблемы формирования национального идеала. К примеру, российский исследователь В. Семенов особо отмечает позитивную роль науки и научного познания в будущем духовном и культурном возрождении нации и российской государственности. Для этого необходимы высокие моральные и нравственные ценности, которыми должны руководствоваться как отдельные люди, так и целые народы. Очень важна в этом отношении религия, но еще большая роль принадлежит науке и рациональному знанию. В. Семенов приводит слова академика Л. И Митрохина о том, что «... понятие высшего идеала, морального абсолюта содержится и в светском мышлении, в научных трудах, в моральных трактатах, в произведениях литературы и искусства, предлагающих свое решение проблемы предназначения человека» [17]. Исследователь указывает на то, что серьезный разрыв между уровнями развитости материальной и духовной культуры сегодня существует не только в России, но и во всем мире. Причем превалирует именно материальная культура в ущерб культуры духовной и нравственной. Российский философ, обращая особое внимание на то, что Россия - евразийская страна и, что российская цивилизация является неотъемлемой частью общемировой, глобальной, человеческой цивилизацией, делает вывод: эта цивилизация, а вместе с ней и общественное самосознание народов, населяющих Россию, может прогрессировать и развиваться в единстве диалектики внутреннего и внешнего развития: собственного, самобытного, уникального - и общечеловеческого, многообразного, многоцветного. В любом случае, «чтобы понять характер народа, нужно изучать, прежде всего, его историю, общественный строй и культуру, индивидуально-психологические методы здесь недостаточны» [18]. Президент Российской Федерации Д.А. Медведев неоднократно говорил об эффективности и единстве российского федеративного многонационального государства, связывая это, в том числе, и с федерализмом, и с разумной политикой в области продвижения государственной общности народов. «…фактор, способный серьёзно упрочить нашу Федерацию, – это поддержка национальных традиций и культур народов России. Считаю это не только условием укрепления федеративных основ, но и условием согласия в нашем обществе, единства российской нации – как залога стабильного, цивилизованного развития всей страны» [19]. Главным итогом эффективности государства является его способность обеспечивать права и свободы гражданина независимо от его национальной принадлежности. А также сохранять культурное своеобразие этноса, независимо от его численности. Только так многонациональный народ Российской Федерации станет единой общностью и нацией - государством. От способности политической элиты и общества успешно решать этот вызов в существенной степени зависит будущее всей российской государственности. Как писал видный русский ученый и исследователь П. Милюков в статье «Национализм против национализма»: «То настроение, которое отвечает национализмом на национализм – нездоровым национализмом на нездоровый национализм – есть лишь случайное, не успевшее сознать себя преломлением нации аполитической невинности в гнилой атмосфере современной общественной реакции»[20]. Проблемы борьбы с ксенофобией и этноцентризмом как «делигитимирующим дискурсом» особенно актуальны для становления демократической России с проповедуемыми ценностями существования множества разнообразных культур, идеалами духовности, гуманизма, человеколюбия [21]. Формирование единой политической и гражданской нации — это длительный этап исторического развития и сосуществования, а также гражданского и политического оформления общности людей различных социальных и этнонациональных структур. Россия должна быть национальным государством с многоэтничной российской нацией, в состав которой наряду с русским народом входят и представители других российских национальностей. В. Тишков, давая современное определение нации и в подтверждение утверждению, что «Россия - это национальное государство с многоэтнической нацией», ссылается на богатый мировой опыт: «В мировой практике утвердилось представление о нациях как территориально-политических образованиях. Неоднородные по составу населения государства самоопределяют себя как нации и считаются национальными. Это является ключевым моментом обеспечения стабильности и согласия в обществе и залогом крепости государства не меньше чем, наличие конституции, армии и охраняемых границ. Идеология гражданской нации включает принципы ответственного гражданина, версию общего прошлого, с его драмами и достижениями, патриотизм и лояльность государству. Все это в мировом политическом и научном языке называют гражданским или государственным национализмом, который является одной из важнейших политических идеологий» [22]. Гражданский национализм, по мнению исследователя, чаще всего помогает избавиться от этнического национализма и идеологии этнической исключительности, от требований «собственной национальной государственности» или привилегированного политического или социального статуса. Двухуровневая идентичность (в виде гражданской нации и этнонации) существует почти во всех странах, где нация понимается как многоэтничное образование. По мнению В. Тишкова, понятия «российский народ» и «россияне» не отрицают существования русского, татарского, осетинского, якутского и других народов нашей страны. Поддержка и развитие языков и культур народов России должны идти наряду с признанием российской нации и российской идентичности как основополагающей для всех граждан страны. Философ убежден, что нация - это не продукт моноэтнической эволюции и тем более не кровно-биологическая субстанция в форме этноса. Нация - это результат общего исторического опыта и целенаправленного идеологического конструирования представлений о народе как о нации, ее ценностях, символах и идеалах предпринимаемого политической и интеллектуальной элитой. Такие представления существуют в странах даже с более разобщенным населением, чем в России. Необходимо сформировать реальную общность россиян на основе исторических и социальных ценностей, патриотизма, развития культуры и языка [23]. Национальный идеал играет важное идеологическое значение. Он воплощает в себе своеобразное «коллективное бессознательное» т.е. «…то общее, что не только объединяет индивидов друг с другом в народ, но и связывает нас протянутыми назад нитями с людьми давно прошедших времен и психологий» [24]. Если процесс становления национального идеала российской нации пройдет успешно, то наряду с укреплением российской государственности, он может обеспечить долговременный прогресс российского общества. Поэтому любые социальные и политические реформы, связанные с защитой индивидуальных прав и свобод личности, должны проводиться с непременным учетом национальных особенностей российского народа и его национального идеала.
|
