А ну-ка девочки конкурсная программа 81 Вкафе Арлекин карнавальное шоу к 8 Марта для детей старшего дошкольного возраста и начальной школы. 83 Ваш праздник сердечной улыбкой увенчан сценарий праздничного концерта к 8 Марта 89
Смотрите также:
- Сценарий новогоднего праздника для детей старшего возраста «Любимый праздник с любимой сказкой»
- Программа «Нравственное воспитание детей старшего дошкольного возраста посредством приобщения к
- Программа развития и духовно-нравственного воспитания детей раннего и дошкольного возраста
- Примерная общеобразовательная программа воспитания
- Публичный отчет Муниципального бюджетного образовательного учреждения для детей дошкольного и
- Исследование состояния связной монологической речи детей старшего дошкольного возраста с общим
- Положение о краевом конкурсе исследовательских работ детей старшего дошкольного возраста «Юный
(Литературно-музыкальная композиция для молодежи и взрослых ко Дню Матери) ВЕДУЩИЙ: У каждого человека есть мать, или была… Великое чувство! Его до конца Мы живо в душе сохраняем; Мы любим сестру, и жену, и отца, Но в муках мы мать вспоминаем! Мы посвящаем эту композицию памяти матерей, которых уже нет на свете, незабвенных матерей, явившихся воплощением любви, доброты, заботы, всепрощения, беззаветной преданности. А для тех, у кого, к великому счастью, мамы живы, пусть услышанное станет назиданием и напоминанием о великом долге перед матерью, о заботе и любви к ней. Учите детей и внуков чтить свою мать. ЧТЕЦ (1): О той, кто жизнь дарует и тепло, Звучащее в напеве колыбельном. О той, кто нас в терпенье беспредельном Растит, лелеет, ставит на крыло. О матери… Зачем так дни спешат? Зачем так незаметно и без спросу Ей седина вплелась в густую косу?.. …Дохнуло стужей, горечью утрат… Летящий с гор, в теснинах гор клубимый, Речной поток не обратиться вспять. …Останешься без матери родимой – Стократ скорей поймешь, что значит мать. Не первым, не последним на земле Кричу: «И кто придумал это?» Земля и небо не дают ответа, Зарницы гаснут дальние во мгле… Родиться стоит поздно или рано Хотя бы для того на этот свет, Чтоб вымолвить впервые имя «мама», Которого священней в мире нет. А.Шахиев ВЕДУЩИЙ: Действительно, лучше своей мамы нет никого на свете. (Звучит песня Д.Тухманова «Здравствуй, мама».) ВЕДУЩИЙ: Поэт Расул Гамзатов посвятил поэму всем матерям, которые «душа дома и мира», без которых нет жизни на земле. Послушайте отрывок из этой поэмы – сцену прощания отца с сыном. ЧТЕЦ (2): – Ты, сынок? – Чуть приоткрылись веки, Взгляд чуть-чуть зажегся – и погас. Эту ночь мне не забыть вовеки. – Вот и наступил прощанья час. Смерти угодил я под копыта, Видно, в стремя встал не с той ноги… Душу дома, маму, береги ты; Слышишь, сын мой, маму береги! И замолк навек. Отца не стало… Но звучаньем прерванной строки Все кругом гудело, рокотало, Повторяло: – Маму береги! Хлынул дождь – и все в горах намокло Разбежались по воде круги… Слышу: через крышу, через стекла Молят капли: – Маму береги! Слышу листья шепчут за стеною: – Мама, это – дерево родное! Голосом отца твердит земля: – Мать – весь мир, и рощи, и поля. Яростно бушует непогода. В черном небе не видать ни зги… Грохот грома – голос твой, природа, – Просит каждый час любого года: – Душу мира – маму береги! Р.Гамзатов. «Берегите матерей!» ВЕДУЩИЙ: По давно сложившейся традиции в Международный женский день мы поздравляем наших мам. ЧТЕЦ (3): Знаешь, мама, в странах разных, Где случалось мне бывать, Есть один хороший праздник, – День, когда в почете мать. В эту праздничную дату Поспешают в дом родной Люди, словно бы ягнята На зеленый луг весной. Астронавт из дали звездной, Водолаз из глуби вод В этот день, пусть даже поздно, В гости к матери придет. И забыв о прежних спорах, Для нее найдут слова Те счастливцы, у которых Мама старая жива… Вот и стало мне обидно: Просчитал я четки лет, Дней таких у нас не видно, Праздника такого нет. Мы, душевно уважая То, чем наша жизнь крепка, Знаем праздник Урожая, День врача, День горняка… Как же мы, гордясь трудами Городов и деревень, Вечной труженице – маме Посвятить забыли день?! «День?!» – себя прервал я гневно Только день из многих дней?! Разве мы не ежедневно Всей душой стремимся к ней?! Не всегда нам светит разве Нежности ее звезда?.. Так ли нужен этот праздник, Если в сердце мать всегда?! Смысла мало в укоризне! Календарь нам не указа! Каждый день разумной жизни – Праздник матери – для нас! Р.Гамзатов ВЕДУЩИЙ: Нет ничего святее и бескорыстнее любви матери. С первого дня рождения ребенка мать живет его дыханием, его слезами и улыбками. Мать нужна ребенку. В этом смысл ее жизни. Любовь к малышу своему для нее также естественна, как цветение садов весной. Как солнце посылает свои лучи, согревая все живое, так и любовь матери согревает жизнь ребенка. Мать приобщает дитя к человечеству. В его уста она вкладывает родной язык, вобравший богатства разума, мысли и чувства народа. Она наполняет его духовной силой, помогает постичь вечные ценности. Не это ли держит мир? У матери самое доброе сердце, в котором никогда не гаснет любовь, самые ласковые руки, которые умеют все. ЧТЕЦ (1): Отшумит и умчится любая беда, Как весенней порою грохочущий гром, Если с вами она, если рядом всегда Человек, на котором держится дом. Может быть тридцать три ей иль семьдесят три – Сколько б ни было ей, возраст тут ни при чем: В беспокойстве, в делах от зари до зари Человек, на котором держится дом Очень редко, но все же бывает больна, И тогда все кругом кувырком, кверху дном, Потому что она, потому что она – Человек, на котором держится дом. Нас куда-то уносит стремительный век. В суете мы порой забываем о том, Что она – не фундамент, она – человек, Человек, на котором держится дом. Чтобы было и в сердце и в доме светло, На ее доброту отвечайте добром. Пусть всегда ощущает любовь и тепло Человек, на котором держится дом. П.Градов ЧТЕЦ (5): «И вспомнилась Олегу мама с мягкими добрыми руками… …Мама, мама! Я помню руки твои с того мгновенья, как я стал сознавать себя на свете. За лето их всегда покрывал загар, он уже не отходил и зимой, – он был такой нежный, ровный, только чуть-чуть темнее на жилочках. А может быть, они были и грубее, руки твои, – ведь им выпало столько работы в жизни, – но они всегда казались мне такими нежными, и я так любил целовать их прямо в темные жилочки. Да, с того самого мгновения, как я стал сознавать себя, и до последней минуты, когда ты в изнеможении, тихо, в последний раз положила мне голову на грудь, провожая в тяжелый путь жизни, я всегда помню руки твои в работе. Я помню, как они сновали в мыльной пене, стирая мои простынки, когда эти простынки были еще так малы, что походили на пеленки, и помню, как ты в тулупчике, зимой, несла ведра на коромысле, положив спереди на коромысло маленькую ручку в рукавичке, сама такая маленькая и пушистая, как руковичка. Я вижу твои пальцы с чуть утолщенными суставами пальцы на букваре, и я повторяю за тобой «бе-а-ба, ба-ба». Я вижу, как сильной рукой своею ты поводишь серп под жито, сломленное жменью другой руки, прямо на серп, вижу неуловимое сверкание серпа и потом это мгновенье плавное, такое женственное движение рук и серпа, откидывающего колосья в пучке так, чтобы не поломать сжатых стеблей. Я помню твои руки, несгибающиеся, красные, залубеневшие от студеной воды в проруби, где ты полоскала белье, когда мы жили одни, – казалось, совсем одни на свете, – и помню, как незаметно могли руки твои вынуть занозу из пальца у сына и так они мгновенно продевали нитку в иголку, когда ты шила и пела – пела только для себя и для меня. Потому что нет ничего на свете, чего бы не сумели руки твои, что было бы им не под силу, чего бы они не погнушались! Я видел, как они месили глину с коровьим пометом, чтобы обмазать хату, и я видел руку твою, выглядывавшую из шелка с кольцом на пальце, когда ты подняла стакан с красным молдавским вином. А.Фадеев. ЧТЕЦ (6): ^ Мне кажется, что я помню Жизни моей начало, Вихрь голубых снежинок, Мелькающих за окном. Мне кажется, что я помню, Как мама меня качала И ласково напевала Всегда об одном и том. О том, что у ней – радость И что ей всего дороже Лежащее на ладонях Беспомощное существо: «Сынок у меня хороший. Сынок на меня похожий. Такого, конечно, не было Нигде и ни у кого». А ветер стучал по стеклам, А солнце в глаза било… А мама смотрела на люльку – Влюбленный и гордый взгляд. Мне кажется, что я помню, Мне кажется, это было Недавно, Совсем недавно – Несколько лет назад… Но годы прошли незаметно: Свидания да разлуки… И мама сидит в сторонке, Голову наклоня. Когда она постарела? Когда она поседела? Кого она держит? Внука, Похожего на меня. Н.Старшинов ВЕДУЩИЙ: Мать не только волнуется и печется, чтобы ребенок был сыт, здоров, жизнерадостен, счастлив. Мать – это окно в большой мир. Она помогает ребенку понять красоту леса и неба, луны и солнца, облаков и звезд, реки и радуги. Эти уроки красоты – на всю жизнь… Мать – чудо мира. Бесконечной готовностью к самопожертвованию, беззаветной преданностью и любовью она внушает своему чаду чувство надежности и защищенности. ЧТЕЦ (7): «Но больше всего, на веки вечные запомнил я, как нежно гладили они, руки твои, чуть шершавые и такие теплые и прохладные, как они гладили мои волосы, и шею, и грудь, когда я в полусознании лежал в постели. И когда бы я ни открыл глаза, ты была всегда возле меня и ночник горел в комнате, и ты глядела на меня своими запавшими очами, будто из тьмы, сама вся тихая и светлая, будто в ризах. Я целую чистые, святые руки твои! Ты проводила на войну сыновей, – если не ты, так другая, такая же, как ты, – иных ты уже не дождешься навеки, а если эта чаша миновала тебя, так она не миновала другую, такую же, как ты. Но если и в дни войны у людей есть кусок хлеба и есть одежда на теле, и если стоят скирды на поле, и бегут по рельсам поезда, и вишни цветут в саду, и пламя бушует в домне, и чья-то незримая сила подымает воина с земли или с постели, когда он заболел или ранен, – все это сделали руки матери моей – моей, и его, и его». А.Фадеев. ЧТЕЦ (8): Эти добрые, эти милые, Никогда не знавшие лени, Руки в старческих трудных жилах, Что покоятся на коленях, Восхвалений дешевых не ждущие, Не томившиеся от скуки, Всепрощающие, всемогущие Руки матери, Мамины руки… Я.Белинский ЧТЕЦ (9): «Спало все во дворе…. Одна бедная мать не спала. Она приникла к изголовью дорогих сыновей своих, лежавших рядом; она расчесывала гребнем их молодые, небрежно всклоченные кудри и смачивала их слезами; она глядела на них вся, глядела всеми чувствами, вся превратилась в одно зрение и не могла наглядеться. Она вскормила их собственной грудью, она взрастила, взлелеяла их. «Сыны мои, сыны мои милые! Что будет с вами? Что ждет вас?» – говорила она, и слезы остановились в морщинах, изменивших ее когда-то прекрасное лицо. Молодость без наслаждения мелькнула перед нею, и ее прекрасные свежие щеки без лобзаний отцвели и покрылись преждевременными морщинами. Вся любовь, все чувства, все, что есть нежного и страстного в женщине, все обратилось у ней в одно материнское чувство. Она с жаром, с страстью, слезами, как степная чайка, вилась над детьми своими. За каждую каплю крови их она отдала бы себя всю. ^ Н.Гоголь (Звучит песня Я.Френкеля «Матери») ЧТЕЦ (10): «Оглянись же и ты, юноша, мой друг, оглянись, как я, и скажи, кого ты обижал в жизни больше, чем мать, – не от меня ли, не от тебя, не от него, не от наших ли неудач, ошибок и не от нашего ли горя седеют наши матери? А ведь придет час, когда мучительным упреком сердцу обернется все это у материнской могилы. ^ А.Фадеев ВЕДУЩИЙ: Как жаль, что мамы наши не вечны, и они уходят от нас, как бы мы этого не хотели отдалить, как бы ни противились этому всем своим существом. ЧТЕЦ (11): Мама! На душе – тяжелый гнет, Жжет меня раскаянье и давит. С каждым часом боль моя растет – Никогда, наверное, не оставит. Мама! В ночь мучительную ту Я, твой сын, с тобою не был рядом. Тщетно ты меня искала взглядом, Уходя во тьму и немоту. Облегчить твоих не смог я мук, Долг последний свой не отдал маме И не смыл горячими слезами Стужи я с твоих усталых рук. И не я в февральскую метель Провожал тебя в твой путь прощальный: Был тога я на чужбине дальней, От тебя за тридевять земель. Р.Гамзатов ЧТЕЦ (12): «Ярко светило солнце, но дул низовой ветер и было холодно. Ветер гнал через двор космы серого снега пополам с землей, раскидывал полы пальто, рвал с головы шапку, слезил глаза. А с крыши падала капель, и на земле вдоль крыльца наросли бугорки зеленоватого льда, похожего на расплавленное бутылочное стекло. Я прошел в сени, потом в переднюю – везде были люди, много людей, больше женщины, в скорбных позах они стояли по обе стороны, освободив проход в горницу. В горнице тоже были женщины, две сидели слева на скамейке, и еще несколько столпились в правом углу у стола, заваленного печеньем, пряниками, кренделями. Но это я рассмотрел после, а сейчас я видел только ее, маму, она лежала в гробу у окон, в которые светило солнце. На этом месте раньше стоял диван, на нем она любила сидеть, теперь здесь стоит гроб, и она лежит в нем. Как же так могло случиться? Как же мы будем теперь без нее? Хотя мы давно не дети и ей уже завершался девятый десяток, но все равно – как же так? Мы никогда не думали, что придет то время, когда ее не станет, казалось, она будет вечно и будет вечно о нас заботиться; мы будем постоянно приезжать к ней в свое гнездо, видеть ее счастливые заплаканные глаза при встрече, слышать ласковые слова – мудрые и всегда добрые, и снова ее слезы при прощании, которые она хотела скрыть, смахивала то одной, то другой рукой и говорила виновато: «Не обращайте внимания, то уже старческое, наверное… Прощайте». И она крестила нас: «Сохрани вас Бог»». М.Колосов ЧТЕЦ (1): Вот и все. Уже вещи собраны, Посидим на прощание, мать. И молчат твои руки добрые, Хоть о многом хотят сказать. Руки мамы… Люблю их с детства. Где б дорога моя ни шла, – Никуда мне от них не деться, От душистого их тепла. Руки мамы… В морщинках, в родинках, Сколько вынесли вы, любя… С этих рук я увидел Родину, Так похожую на тебя, Мама… А.Дементьев ЧТЕЦ (12): «А ее Бог не сохранил, умерла… Как же мы теперь будем – куда, к кому придем – приедем, кто нас встретит, кто приласкает, кто приголубит, кому принесем свою радость, кто нас утешит в беде, кто похвалит за добрые дела, кто пожурит за оплошность, кто помирит нас, детей твоих, в случае размолвки? – Мама… Вот так, значит, и кончилась твоя долгая, по человеческим меркам, жизнь? И как же ты жила, что перетерпела?.. И почему именно это слово первым приходит на ум, когда думаешь о твоей жизни – слово «терпение»? Какие невзгоды, какие бури пронеслись над твоей головой? «Да разные, сынок…» – слышу твой голос. – Многое и ты, должно, помнишь». Помню, как не помнить? В 28 лет ты осталась вдовой с тремя малыми детьми. В 28 лет! Ведь это еще совсем девичий возраст, а на тебя свалилось такое бремя. И ты устояла. Помню, как в страшные 32-33-е годы, когда люди мерли от голода, ты всеми силами старалась накормить и сохранить нас. Из больницы, где ты работала сиделкой, приносила нам кусочки хлеба, оставшиеся от больных, и жидкий пшенный суп, который ты сливала из котлов, прежде чем помыть их. Помню, как ты вспоминала голод 21-го года, когда съели всю солому с крыш и стояли тогда хаты с голыми стропилами, будто с обглоданными ребрами. А в тяжелую, голодную годину оккупации, помню, ты вспоминала голод и 21-го и 32-го. А в 47-м, тогда я после демобилизации застал тебя пухлой от голода, – лицо у тебя было тогда набрякшее, кожа на нем туго натянута, словно резиновая маска, и было оно в темных синих пятнах. Я привез тогда из Берлина с десяток буханок хлеба, килограмма по два крупы, сахара, муки, – подарок от командования, и ты облегченно сказала: «Ну, вот и опять Бог не дал помереть, прислал тебя…» И так всю жизнь, из года в год борьба то с голодом, то с холодом. «Две беды меня мучили – холод и голод», – жаловалась ты. Помню, как мы постоянно ходили с тобой собирать уголь на железнодорожную насыпь и как нас преследовали обходчики. Помнишь, мама? «Как не помнить? А при немцах, когда ходили с тобой менять вещи на дальние хутора и ночью в степи заблудились? Поднялась пурга, и мы чуть Богу душу не отдали. То ты, наверное, забыл?» Нет мама, не забыл. Но как же так, неужели же у тебя так и не было светлых дней, радостных событий? «Ну, как же! Были! Радостно было мне, когда ты уже в школу пошел. Думала: «Вот наконец-то одного уже определила, вырос». Радовалась, когда ты приносил хорошие отметки. А как мы радовались, когда купили тебе по талонам ботинки и костюмчик из чертовой кожи! Это ты уже большой был, в 9-м учился. А то разве не радость была, когда я поступила на работу на товарную станцию и получила рабочую карточку, и ты по тем карточкам покупал продукты, и первый раз у нас в доме была целая буханка хлеба! Были радости, как же. Грех Бога гневить». ^ «И за то спасибо… У других еще хуже было…» М.Колосов ЧТЕЦ (2): У матерей священные права: Казнить и миловать, Надеяться и плакать. И жребий свой, Приобретя едва, Нести сквозь радости, Сомнения И слякоть. У матерей обязанность одна: Себя забыв, В заботах распыляться. И плоть, и душу Выложив до дна, Душой и плотью В ком-то повторяться. И ничего не требовать взамен! Лишь жертвенно Надеяться и верить, Любя такой любовью без измен, Что мерками земными не измерить. У матерей и чаянья одни: Самоотверженно У жизни на исходе Стоять за жизнь. И в чем-то тут сродни Они великой Матери – Природе. И пусть за все Воздастся щедро ей! Собрав в букет Любовь и откровенье, Придите, дети, К матери своей И станьте перед нею На колени. В.Романчин (Звучит «Песня о матери» А.Градского.) ЧТЕЦ (12): «Из горницы слышалось быстрое чтение Псалтыри, человек пять пожилых женщин в нужных местах пели: «Аллилуйя, аллилуйя, слава тебе, Господи!» Я не решился войти, чтобы не помешать панихиде, и остановился у двери. Неожиданно я четко расслышал слова, произнесенные нараспев: «Господи, прости ей вольные и невольные прегрешения ее и дай ей место в раю». Слова эти меня так тронули, что в груди заклокотали слезы от вспыхнувшей благодарности к певчим за такую просьбу. И я невольно продолжил эту молитву про себя: господи, да какие у нее грехи? Она – страдалица и великомученица, как многие женщины – матери, женщины-вдовы, только, пожалуй, в гораздо большей степени. Она была мать-великомученица, великая терпеливица, великая страдалица, умерла великая душа человеческая. С ее смертью разрушилось многое, еще одного человеческого гнезда не стало на земле. Какая немощная в последние годы она ни была, она все равно объединяла нас, держала возле себя, берегла в нас все человеческое. Она была не просто родительница, но – и кормилица, и наставница; ради детей она часто шла на риск, на самопожертвование. Теперь ее нет, и никакие добрые воспоминания о ней не заменят нам ее живую… ^ М.Колосов ЧТЕЦ (3): Я помню руки матери моей, Хоть нет ее, давно уж нет на свете, Я рук не знал нежнее и добрей, Чем жесткие, мозолистые эти. Я помню руки матери моей, Что утирали слезы мне когда-то, В пригорошнях приносили мне с полей Все, чем весна в родном краю богата. Я помню руки матери моей, Суровой ласки редкие мгновенья. Я становился лучше и сильней От каждого ее прикосновенья. Я помню руки матери моей, Широкие, шершавые ладони. Они – что ковш. Приникни к ним и пей, И не сыскать источника бездонней. Я помню руки матери моей, И я хочу, чтоб повторяли дети: «Натруженные руки матерей, Святее Вас нет ничего на свете!» Н.Рыленков ЧТЕЦ (12): «Когда кончилось чтение и женщины, гомоня, усаживались в уголке на стулья, я прошел к покойнице. Теперь я увидел на угольничке, что стоял у ее изголовья, горящую лампадку и новенькую иконку с изображением Божьей Матери. Матерь Божья была молода и печальна, пожалуй, она была еще моложе нашей мамы, когда началась ее вдовья жизнь. Младенец на руках Божьей Матери смотрел на мир сурово и грустно. Мама… помню, в последний свой приезд я сидел на краю кровати, а она стояла у теплой духовки, держась за спинку этой же кровати. Я накрыл ладонью ее руки и ощутил ледяной холод, стал греть их своими руками. – Ой, сыночек руки мои греет, – удивленно сказала она и заплакала. Я не ожидал, что это ее так тронет, и почувствовал, как ей не хватает обыкновенной ласки, как она соскучилась по ней. Сейчас ее руки лежали покойно на животе и держали крестик. Я накрыл их, как тогда, ладонью – они были холодны еще больше, чем прежде, но теперь мне было уже их не согреть». М.Колосов ЧТЕЦ (4): МАТЕРИ Тускнеет Обручальное кольцо, Искрится мелкой Изморозью волос. Избородила жизнь Твое лицо и приглушила До дрожанья голос. Бугрятся вены На руках больших, Как ручейки Под тонким льдом Синеют. Но с каждым днем Тепло твоей души Я чувствую сильнее И сильнее. А Козлов ЧТЕЦ (12): «Неожиданно я услышал, как за спиной, в том углу, где сидели женщины, запели. Я сначала удивился этому пению «гражданской» песни, но вслушавшись в ее грустную мелодию, разобрал слова: «И в новое платье меня нарядили, Как будто на праздник большой…» Я взглянул на маму, на ее наряд – все так: и новая кофта на ней, и новый черный в цветах платок. И вспоминаю, что все это – саван и наволочку, крест в руки и нагрудный крестик, бумажный венчик, платок, кофту и черную юбку, тапочки и даже две или три свечи – все это она сама припасла себе давно. Нам объясняла просто: «Это мой смертный наряд. Как умру – вам не надо будет хлопотать. Вот тут, в этом ящике, все будет лежать». – И она складывала наряд аккуратно, перевязывала тесьмой и клала в нижний ящик шкафа. ^ «Могилку твою мы цветами украсим И будем к тебе приходить…» Песни все были грустные, жалостливые, похоронные. Но они не рвали душу, а как-то успокаивали своей простотой, незамысловатостью, житейской мудростью: свершилось обычное…» М.Колосов ЧТЕЦ (5): ^ Днем и ночью вспоминая маму, Ты грустишь, печать свою тая. У тебя всегда перед глазами Седенькая горлинка твоя. Чем же я могу тебя утешить, Да и что смогу тебе сказать? Лишь обнять порой тебя за плечи, Лишь ладонь твою поцеловать. Посидеть с тобой немного рядом, Помолчать – вдвоем, а не одной, – В этом тоже есть своя отрада, Свой, хотя и горестный покой… Подойти порой вечерней к дому Твоему – горит ли свет в окне? Пусть моя тревога по-пустому – Мысленно с тобой я в тишине… Ничего, что нет твоей родимой – Ведь она в сиянье вечных звезд, В свете солнца, в мире Этом дивном – Навсегда… Не надо горьких слез! Н.Каминская ЧТЕЦ (12): «Поздно вечером все разошлись, мы сели за ужин, а мама осталась одна в полутемной горнице, освещенной лишь слабенькой лампадкой. ^ Стояла какая-то глухая тишина, словно в глубоком подземелье, и сделалось на душе так тупо и безысходно, что я забеспокоился и стал подниматься, чтобы убедиться, что я не в заваленной яме и могу свободно выйти на волю. Старые пружины подо мной заскрипели, я сполз с кровати и пошел в горницу. Лампадка, казалось, горела теперь ярче, чем с вечера, освещала всю комнату. Маленькое острое пламя в ней стояло ровно, словно перышко, без малейшего шевеления. Я подошел к гробу, мамино лицо было покрыто саваном. Я приподнял его, от этого пламя в лампадке робко затрепетало, словно предупреждая меня о чем-то тревожном. При слабом свете мамино лицо было совсем как живое. Я взглянул на темное окно, в котором увидел слабое отражение свое и мамино в гробу, и вдруг ощутил себя на краю какой-то пропасти, обрыва, который до сих пор мама прикрывала собой и оберегала нас от этого бездонного обрывистого края жизни. Теперь этой край над бесконечной пропастью обнажился, и я, как старший, первым приблизился к нему, заняв ее место. Бездна эта представлялась мне какой-то темной, черной, как нынешняя ночь за окнами. Но страха не было… – ^ Осторожно, чтобы не погасить лампадку, я накрыл ее лицо и вернулся к себе. Господи, дай ей место в раю…» М.Колосов ЧТЕЦ (6): Если мать хоронит сыновей, Плачет мать и слез унять не может. На могиле матери своей Сына совесть чуткая тревожит. Вот и ныне, мама, я стою Пред холмом, понурясь виновато. С болью вспоминаю жизнь свою, Все, чем огорчал тебя когда-то… Мне бы, как велит сыновий долг, Безотлучно, мама дорогая, Сторожить, чтоб голос твой не смолк, Быть с тобой, тебя оберегая. Мне б, как часовому на посту, В день, когда склонилась ты устало, Отражать своим оружьем ту, Что к тебе с косою подступала. Мне б, подобно дубу над рекой, Пить корнями воду, но упорно Думать, что настанет миг такой – И не будет влаги животворной… Мама, сколько раз просила ты, Чтоб не заплывал я в бурном море Дальше той положенной черты, От которой не видать нагорий. Но увлек меня могучий вал, И наказ твой я забыл, к несчастью, Опоздал я, мама, опоздал! Не успел к руке твоей припасть я! Занесло меня в такую даль!.. Да и ты поторопилась очень, Побыла б у нас хотя февраль – Ведь февраль всех месяцев короче!… …Если мать хоронит сыновей, Плачет мать и слез унять не может. На могиле матери своей Сын молчит. И сына совесть гложет. Р.Гамзатов ВЕДУЩИЙ: Неоплатен наш долг перед матерью. Давайте не забывать об этом! Пусть не только в праздник, но и в будни мамы чувствуют нашу заботу о них, нашу преданную любовь. ЧТЕЦ (7): Песни мамы! Сколько разных самых Пелось дома, в поле, у ручья… Не было б на свете песен мамы, Я бы не был… я бы не был я. Песни мамы… скромность и величье. Сердце мамы – кладезь тайных сил… «Вашей мамы не могу постичь я» – сколько раз отец нам говорил. Братья, погибая в дальнем крае, Поручили мне свои долги. Завещал отец мне, умирая: «Душу дома – маму береги!» Может статься, лишь затем дарован Мне судьбою некий жизни срок, Чтоб тебя я возвеличил словом, Шаль тебе соткал из нежных строк. Я хочу, чтоб в эту шаль, чаруя, Все цветы весенние вошли. Эту шаль – о мама! – подарю я В честь тебя всем матерям земли! Р.Гамзатов (Звучит песня Б.Окуджавы «Мама – белая головушка».)
|
