Учебное пособие Уфа 2012 удк 1 ббк 87

Раздел iii. философская картина мира
Что есть бытие?
Картина мира, мировоззрение, онтология.
Картина мира – это предметная сторона мировоззрения, т. е. та его часть, в которой мир представлен в виде предметов и отношений
Учение о субстанции.
Дух как субстанция.
Материя как субстанция.
Пространство и время.
Всеобщие законы развития (гегелевско-марксистский вариант).
Категории диалектики как способы объяснения бытия.
Единичное и общее.
Форма и содержание.
Структура и элементы.
Часть и целое.
Необходимость и случайность.
Сущность и явление.
Возможность и действительность.
Причина и следствие.
А является причиной В

Смотрите также:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

^ РАЗДЕЛ III. ФИЛОСОФСКАЯ КАРТИНА МИРА

§ 1. Учение о бытии

И. Кант говорил, что самыми удивительными для нас являются две вещи: звездное небо над нами и моральный закон в нас. Великий философ в этих словах выразил наличие у человека вечного стремления к объяснению окружающего его мира и внутренних побудительных мотивов своего поведения. Попытки объяснить мир внутренний и мир внешний, понять их взаимосвязь мы обнаруживаем и в религии, и в искусстве, и в науке. Философия, являющаяся по предмету своего исследования метарелигией, метаискусством и метанаукой, рассматривает лишь ключевые идеи (принципы), лежащие в основании того или иного способа объяснения мира и человека. Эти идеи, будучи фундаментом всякой религии, морали, искусства или науки, наполняются в последних конкретным содержанием – образами, притчами, теориями и гипотезами, советами и предостережениями. Таким образом, делом философии является не конструирование той или иной модели мира, а лишь анализ основ, которые задают направление такому конструированию. Этим занимаются метафизика и ее важнейшая часть – онтология.

^ Что есть бытие? Одним из первых философских вопросов, который задает человек, является вопрос о сути окружающего его мира. Что бросается в глаза при попытке ответа на него? Это присутствие, существование, бытие объективной реальности. Онтология как часть философии занимается объяснением бытия. Но сам термин «бытие» в философии имеет различные толкования. Одни считают, что это сам существующий мир, другие – свойство, атрибут этого мира. Если под бытием понимать сам мир, то онтология есть учение о субстанции – основе, на которой все стоит. Такое понимание бытия восходит к Платону, у которого истинное бытие есть мир существующих в «занебесной» области идей. В религиозной философии место этих идей занимает Бог, а в материализме – природа, материя, понимаемые как истинное бытие. Такой тип философствования А. Ф. Зотов метко назвал «субстанциализмом». Главной задачей онтологии является здесь познание объективной реальности, существующей до и независимо от субъекта^¹. Другая тенденция в понимании бытия связана с именем русского религиозного философа В. С. Соловьева, который предлагал рассматривать бытие как свойство реальности. Здесь термин «бытие» несет ту же смысловую нагрузку, что и термин «существование». Именно такой смысл явно или неявно придают бытию, когда говорят о его формах или уровнях, таких как бытие вещей и процессов неживой природы, бытие живых тел, бытие конкретных людей, социальное бытие, бытие идеального. Однако содержание онтологии такой перенос акцента с носителя на свойство в понимании бытия не меняет: все равно центральным остается вопрос о природе первичных по отношению к видимому миру сущностей (субстратов). Поэтому она остается субстанциональной онтологией.

В европейской философии поворот к другому – «функциональному» (А. Ф. Зотов) – пониманию бытия был осуществлен М. Хайдеггером, который сместил акцент в дихотомии «объект-субъект» на субъект. Идейными источниками так называемой фундаментальной онтологии Хайдеггера являются буддийская онтология, трансцендентальная и экзистенциальная философия. В буддийской онтологии утверждается, что не следует говорить об объекте как таковом без учета воспринимающего его субъекта: нет Солнца как такового, а есть человек, воспринимающий Солнце и рассказывающий о нем. Картина мира, не учитывающая, что она есть лишь картина, полученная субъектом, есть иллюзия, «покрывало майя», утверждают буддисты. Эта идея была доведена до стройной философской концепции в европейской философии в виде трансцендентальной философии, где за первичные сущности, структурирующие информацию о мире в картину мира, берутся схемы сознания субъекта (И. Кант).

Смещение акцента с объекта на субъект с другой, неожиданной для европейской философии стороны осуществил датский философ С. Къеркегор, философия которого является одним из основных идейных источников экзистенциализма. Он считал, что главным философским вопросом является вопрос о бытии человека, понимаемом им, прежде всего, как мир его чувств. Все это было синтезировано в онтологии Хайдеггера, где нет противопоставления объекта субъекту, онтологии и теории познания. Бытие всегда есть прояснение присутствия единства мира и человека при помощи существования, полагал Хайдеггер. Бытие всегда есть «со-бытие». Несмотря на определенную психологизацию проблемы бытия, Хайдеггер, думается, прав: адекватное понимание природы сотворенного без его творца невозможно. Онтология как учение о бытии есть продукт определенного субъекта познания с его разумом и другими личностными качествами.

^ Картина мира, мировоззрение, онтология. Самым обобщенным результатом научного познания бытия выступает научная картина мира. Несмотря на большое количество публикаций, посвященных этой форме знания, понимание его природы далеко не однозначно. На наш взгляд, трудность определения научной картины мира связана с тем, что она появляется на пересечении трех фундаментальных способов существования человеческого «духа» – мировоззрения, философии и науки – и несет в себе признаки каждого из них. Характерным признаком многих исследований, посвященных проблематике картины мира, является утверждение о мировоззренческой природе этой формы знания.

Мы считаем, что картина мира является важнейшим компонентом мировоззрения, но является лишь его частью. ^ Картина мира – это предметная сторона мировоззрения, т. е. та его часть, в которой мир представлен в виде предметов и отношений между ними. Она состоит из наглядных образов наиболее значимых для субъекта вещей и их связей. Что же касается научной картины мира, то она является частью предметной стороны мировоззрения, в которой сконцентрированы научные убеждения субъекта, и состоит из наглядно-образных представлений объектов и связей между ними, сформированных в сфере науки. Как отмечают В. С. Степин и Л. Ф. Кузнецова, научная картина мира «фиксирует в мировоззрении лишь один блок – знания об устройстве мира, полученные на том или ином этапе исторического развития науки»^¹.

Научная картина мира состоит из двух видов знания: знания о наиболее значимых предметах изучаемой сферы (мира), оказавшихся в поле зрения науки, и знания об отношениях между этими предметами, связях между ними. Первый вид знания составляет элементное содержание научной картины мира, второй – задает ее структуру. Предметное знание существует в картине мира в онтологизированном виде – в форме особо емких наглядных образов, а знание о связях – в концептуальном виде, выраженном в форме философских и научных принципов, законов и идей.

Мировоззрение, в котором научная картина мира занимает главенствующее место, называют научным. Но даже научное мировоззрение включает в себя кроме научного и вненаучное знание, взгляды и убеждения (этические и правовые нормы, превратившиеся во внутренние регуляторы поведения, эстетические взгляды, политические убеждения, и даже некоторые нормы «здравого смысла»). Поэтому научная картина мира не покрывает своим содержанием все научное мировоззрение, но является его определяющим компонентом, что и фиксировано при помощи прилагательного «научное», стоящего перед словом «мировоззрение».

Иногда картину мира называют онтологией. Например, В. Н. Костюк пишет, что научная картина мира является по своей сути онтологией научной теории^². Л. Ф. Кузнецова и В. С. Степин называют частнонаучные картины мира дисциплинарными онтологиями^³. На наш взгляд, картина мира не есть онтология, а является лишь ее предметом исследования. Онтология есть философская рефлексия над картиной мира как предметным содержанием мировоззрения. Приведенное выше определение, казалось бы, противоречит общепринятому пониманию онтологии как учения о бытии. Под бытием, как уже было указано, в субстанциональной онтологии понимают либо саму объективную реальность, либо присутствие этой реальности. Но действительно ли онтолог имеет дело с объективной реальностью или только с ее репрезентацией в своем сознании? В функциональной онтологии, как известно, считается, что исследователь имеет дело не самим бытием, а только с его картиной, которая зависит от субъекта, изменяется по мере изменения субъекта познания. Думается, это правильно.

Таким образом, важнейшей частью любого мировоззрения является картина мира, в которой сосредоточены результаты предметного отражения человеком наиболее значимых для него объектов и их связей бытия. Выступать в качестве предметной области мировоззрения является главным предназначением всякой, в том числе и научной картины мира. Онтология представляет собой философскую рефлексию над картиной мира, принимаемой человеком в качестве объективного бытия.

^ Учение о субстанции. Наблюдения и опыт показали человеку, что качества, которыми обладает он сам и окружающие его предметы, можно изменять: тренировкой увеличивают силу и выносливость людей и животных, температурным воздействием – ковкость металлов, скрещиванием – урожайность растений. Более того, методы селекции позволили получить совершенно новые виды растений и породы скота. Получается, что из одной и той же основы можно получить разные качества или даже виды объектов! Но что такое эта основа? Размышления о ней возникли еще у древних философов, но суть этого вопроса наиболее ярко выразил итальянский философ-пантеист Джордано Бруно (1548–1600): «Разве вы не видите, что то, что было семенем, становится колосом, возникает хлеб, из хлеба – желудочный сок, из него – кровь, из нее – семя, из него – зародыш, из него – человек, из него – труп, из него – земля, из нее – камень или другая вещь, и так можно придти ко всем природным формам... Итак, с необходимостью существует одна и та же вещь, которая сама по себе не есть ни камень, ни земля, ни труп, ни человек, ни зародыш, ни кровь и другое, но которая, после того как была кровью, становится зародышем, получая бытие зародыша, после того как была зародышем, получает бытие человека...»^¹.

Поиски некой единой основы бытия привели к появлению в философии понятия «субстанция» (сущности). Предельные обобщения элементов объективной и субъективной реальности привели философов к утверждению, что все существующее можно свести к двум видам субстанции – материи и духу. Если человек считает, что есть единый и единственный, развивающийся по своим законам материальный мир, а сознание, дух есть лишь одно из возможных его проявлений, то такую философию называют материалистической, и центральной ее категорией является понятие материи. Но есть противоположное утверждение, в котором доказывается, что основу бытия составляет дух, который может существовать в различных трансформированных состояниях, в том числе и в форме видимого мира. Такая философская позиция называется идеализмом, а центральным его понятием является дух (сознание, идея, Бог, Абсолют).

В обществе эти альтернативные способы объяснения бытия в наиболее ясном виде представлены в виде науки и религии, с давних времен борющихся за господствующее место в культуре. При этом наука не обладает достаточными доводами для доказательства отсутствия Бога, а религия – его наличия. Рассмотрим, как решается проблема субстанции в религиозной картине мира.

^ Дух как субстанция. Общим для всех религий является идея наличия в мире духовного сверхличностного начала, которое в подавляющем большинстве случаев называют Богом. Поэтому для всякой религии подходит определение, данное В. С. Соловьевым: «Религия, говоря вообще и отвлеченно, есть связь человека и мира с безусловным началом и средоточием всего существующего»^¹. «Религия – стремление человека и общества к непосредственной связи с абсолютом (Богом, богами, безусловным средоточием всего существующего, субстанцией, главной святыней)», – уточняет это определение современный российский философ Д. В. Пивоваров^².

Известный знаток ведических религий С. Вивекананда (1863–1902) говорил, что все наблюдаемые тела образованы из одной основы, которая называется аказой. В одной из своих лекций он поясняет, что аказа – «это всюду находящееся и всепроникающее нечто. Все, что имеет форму, все, что представляет собой результат соединений, – все развивается из этой Аказы. Аказа – это то, что стало воздухом, жидкостью, твердыми телами. Это Аказа, что становится солнцем, луною, звездами, кометами; Аказа – это то, что стало телом вообще, что принимает все образы, которые мы видим, формы всего, что может быть ощущаемо, всего, что существует»^³. Это рассуждение Вивекананды о субстанции по существу не отличалось бы от представлений о материи Дж. Бруно, если бы он не пошел дальше, задав следующие вопросы: «Что заставляет эту Аказу (материю) принимать те или иные формы? ... Какая сила соединяет все эти частицы материи в форму тела? Какая эта сила, что выбирает из всего мира материи нужное ей количество этой материи и делает одно тело так, другое иначе? Что является причиной всех этих бесконечных различий форм?»^¹.

Все попытки ответить на эти вопросы, согласно Вивекананде, неизбежно приводят к мысли о наличии другой субстанции во Вселенной – праны. «Как Аказа есть бесконечная, всюду находящаяся материя этой вселенной, совершенно так же Прана есть бесконечная, всюду находящаяся и проявляющаяся сила этой вселенной... Прана это то, что проявляется как всякого рода движение, как притяжение, магнетизм и прочее. Это Прана, что проявляется в виде процессов тела, в виде нервных токов, в виде силы мысли. От мысли до грубой физической силы, все есть проявление Праны. Сумма всех сил природы, духовных и физических, превратившихся в свое первоначальное состояние, называется Праной... Сумма энергии во всей Вселенной остается совершенно одинаковою, только при конце цикла эта энергия успокаивается, становится потенциальною, а при начале следующего цикла начинает действовать, дает толчок Аказе, и из Аказы развиваются все различные формы»^².

Из последней цитаты следует, что материя и энергия («сила») являются двумя независимыми субстанциями. Но это еще не религиозное представление о мире. В механической картине мира Ньютона движение и материя также рассматриваются в виде отдельных субстанций. Размышления по этому поводу приводят представителей всех религий к мысли о наличии в мире более глубокого сущностного уровня – Бога. Один из самых ярких популяризаторов и реформаторов современной религиозной мысли Ошо говорил своим ученикам, что «вся эта вселенная выходит из Бога... Бог есть во всех вещах, он есть их бытие, их существование»^³. «Мы все произошли от Бога и все должны идти к Богу, каким бы именем этого Бога не называли; называйте его Богом или Абсолютом, или природою, сотнею имен, которые вам нравятся, факт остается тем же. От кого вся эта Вселенная произошла, в ком все рожденное живет, к тому все и вернется», – пишет Вивекананда^⁴. «Как бы низко не спустился человек, в конце концов он должен повернуть опять вверх и идти к первоначальному источнику, который есть Бог. Вначале человек идет от Бога, в средине становится человеком и в конце идет назад к Богу. Это метод объяснения в дуалистической форме. В монистической форме вы говорите, что человек по своей сущности есть Бог и становится Им опять»^⁵.

Что же такое Бог? Оказывается, что все приведенные описания аказы (материи) и праны (энергии) к нему не относятся. Они есть описания, полученные опытом и мышлением лишь для практических целей. Его невозможно определить с помощью человеческого интеллекта, ибо сам интеллект есть порождение повседневной практики, ее инструмент. Если Бога и определяют разумом, то только в негативной форме, как «не то и не это». Вот как описывается Бог-Брахман в Упанишадах: «Что невыразимо речью, чем выражается речь – знай: то есть Брахман... Что немыслимо разумом, чем, как говорят, мыслим разум – знай: то есть Брахман... Что не видно глазом, чем видны глаза – знай: то есть Брахман...»^¹.

Такое же утверждение содержится в буддизме: «Высший, божественный мир («высшая реальность», с точки зрения буддизма) совершенно умозрителен. Чтобы подчеркнуть его принципиальное отличие от мира зримого, чувственного... этому высшему миру отказано в малейших чертах конкретности»^².

Таким образом, за видимой частью Вселенной существует другая, непроявленная природа, вечная и не подлежащая уничтожению. Она остается неизменной, даже если видимый мир терпит полную катастрофу. Вот как пишет об этой субстанции известный комментатор Бхагавад-Гиты: «Дух есть основное поле творения, и материя творится духом. Дух не возникает на определенной стадии развития материи. Напротив, этот материальный мир проявляется лишь на основе духовной энергии. Материальное тело развивается благодаря тому, что дух присутствует в материи; ребенок постепенно становится юношей, а затем мужчиной из-за присутствия этой высшей энергии, души... Таким образом, дух и материя, которые объединяются, чтобы дать проявление гигантской вселенской форме, являются по своему происхождению двумя энергиями Господа, и, значит, Господь есть изначальная причина всего существующего. Малая неотъемлемая частичка Господа, т.е. живое существо, может явиться причиной возникновения большого небоскреба, большого завода или даже большого города, но оно не может быть причиной появления большой вселенной. Причина появления большой вселенной есть большая душа, или Сверхдуша...»^³. Таким образом, всеобщей основой всего существующего является особая духовная субстанция, которая присутствует в каждом человеке, в каждой частичке Вселенной в виде души.

О духовной природе «первосубстанции» пишут и некоторые известные ученые. Так, В. Гейзенберг был убежден в существовании творящих мир форм, которые не принадлежат материальному миру, а «коренятся в сфере лежащих за ним структур, которые Платон назвал царством идей»^⁴. Другой крупный физик – К. Ф. Вайцзеккер – пишет, что если двигаться до истоков научного знания, то мы неизбежно придем к выводу о существовании таких духовных образований, как платоновские эйдосы (идеи)^¹.

Но существует другое представление субстанции, когда она рассматривается как вечно существующая материя.

^ Материя как субстанция. Понятие материи возникает в результате поиска того материала, из которого построен мир. Согласно современной физике вещи состоят из одних и тех же элементарных частиц. Кроме этих элементарных частиц существуют физические поля (свет, радиоволны и т. п.). Тогда можно сказать, что основу мира образуют две субстанции – вещество и поле. Два указанных выше первоначала А. Эйнштейн пытался свести в одно: он выдвинул идею единой теории поля, согласно которой вещество является сильно измененным видом физического поля. Некоторые ученые и философы вместо слова «поле» применяют термин «энергия», а вещество (и только вещество!) называют материей.

В соответствии с концепцией Эйнштейна элементарную частицу можно рассматривать как спрессованное до микроскопических размеров большое физическое поле. Разрушение такой частицы представляет собой освобождение этого поля, подобное освобождению сжатой пружины. Это явление может послужить источником неисчерпаемой энергии (энергии аннигиляции), которой человек еще не научился пользоваться.

В соответствии с этим учением вся объективная реальность представляет собой огромное множество вариантов проявления одного и того же материала – физического поля, называемого рядом физиков энергией. В таком случае эволюцию материи в таком ее понимании наглядно можно представить так:

Элементарные частицы

Атомы

Молекулы

Макротела

Приведенная точка зрения пока недостаточно обоснована и существует лишь в качестве научной гипотезы. Если будут найдены убедительные аргументы в ее пользу, то можно будет сказать, что материальный мир есть физическое поле, которое может существовать в различных состояниях – в виде света, радиоволн, газа, жидкости, твердого тела, галактики и т. д.

Описанный подход к объяснению материи не является новым. Он встречается уже во взглядах древнегреческих материалистов. Например, Фалес (VII–VI вв. до н. э.) полагал, что основу всего материального мира составляет вода. Вода существует в жидком, твердом (лед) и газообразном (пар) состояниях. Наверное, есть и другие ее состояния, полагал Фалес. Огонь есть пар, только очень горячий, а камень есть более твердый, чем обычный лед, рассуждал он, сделав, в конечном счете, философский вывод: мир есть трансформированная в разные состояния вода. Чуть позднее примерно к такому же выводу пришел другой греческий философ – Анаксимен (VI в. до н. э.). Он полагал, что мир построен из такой субстанции, как воздух. «Воздух... если он разрежен, становится огнем, а если он сгущен, становится ветром, потом облаком и затем водой, потом землей, потом камнями, и остальное возникает из этого», – писал Анаксимен^¹.

Эмпедокл (V в. до н. э.) и древнекитайские философы считали, что мир состоит из четырех первоэлементов: воды, огня, воздуха и земли. Все многообразие мира объяснялось ими различными сочетаниями этих элементов. Это древнее материалистическое представление мира в его анаксименовском варианте наглядно можно изобразить следующим образом:

Огонь

Ветер

Облака

Вода

Земля

камни и др.

Рассмотренные выше взгляды на материю, вслед за профессором И. Я. Лойфманом, можно назвать субстратными. Их всех объединяет одно – попытка найти тот конкретный материал (субстрат), из которого построен весь мир. Но неудачи на этом пути сведения всего к единому материалу привели к появлению качественно иного типа определения материи, который назовем атрибутивным. Так, английский философ Томас Гоббс (1588–1679) определял материю как то, что обладает свойством протяженности. «Сущность тела – протяжение», – писал он^². Материальность тела понимается им как его способность занимать определенное место, «ибо без протяжения или какой-нибудь формы нельзя себе представить никакого тела»^³. Например, переживания человека, его мысли, чувства невозможно измерить в сантиметрах или других мерах длины. Следовательно, они не материальны, а духовны, идеальны. Но землю, деревья, машины можно измерять мерами длины, значит, они материальны.

Французский философ П. Гольбах (1723–1789) предложил считать материальными объекты, обладающие свойством вызывать при взаимодействии с ними ощущения. К примеру, если мы держим ручку, то у нас возникают осязательные ощущения. Наблюдение за объектом вызывает зрительные, а еда – вкусовые ощущения. Согласно Гольбаху, во всех указанных случаях мы имеем дело с материальными объектами. В то же время образ Луны, мысли о ней, возникшие в сознании у какого-то другого человека, не способны вызывать у нас ощущения. Следовательно, и образ, и мысль обладают духовной природой.

К этому классу, думается, следует отнести и распространенное в отечественной философии ленинское определение материи. В работе «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин пишет, что материя есть «философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них»^¹. В этом определении, очень похожем на гольбаховское, утверждается, что материя есть название того, что, не будучи ощущением, способно вызывать у нас свой образ. В контексте всей ленинской работы оно выглядит, правда, еще объемней: материя есть то, что существует вне человеческого сознания. Согласно этой идее, все существующее можно разделить на два вида реальности: сознание (субъективная реальность) и не сознание (объективная реальность или материя).

Поскольку во многих отечественных учебных изданих по философии ленинское определение характеризуется как наиболее удачное из всех существующих определений, то есть необходимость в изложении его недостатков.

В рассматриваемом определении допущен ряд логических ошибок. Во-первых, оно является отрицательным. Логика не рекомендует их давать из-за того, что они являются слишком широкими. Например, отрицательное определение «Кража не есть грабеж» является слишком широким определением кражи – ведь под него подходит и мошенничество, и разбой, и убийство. Определение «Материя есть то, что не является сознанием (ощущением)» логически ничем не отличается из приведенного выше неудачного определения кражи. Ведь если вне нашего сознания существует Бог, то он должен тогда так же называться материей.

Вторая логическая ошибка, допущенная в этой дефиниции, – это определение неизвестного через неизвестное. Ленин применил в качестве определяющего слова термин «ощущение», употребленное им в смысле сознания. Но природа сознания (как и ощущения) до сих пор остается загадкой для науки. Фундаментальным признаком сознания принято считать идеальность. Но что такое идеальное? Ряд философов (Э. В. Ильенков, Д. В. Пивоваров, М. А. Лифшиц) допускают объективное существование идеального. Но такое идеальное, согласно Ленину, есть уже материальное. Можно, конечно, долго не думая, назвать сознанием, духовным все то, что не является материальным. Но тогда мы придем к третьей логической ошибке, называемой «круг в определении». И все наши рассуждения на эту тему можно будет свести к следующему высказыванию: «Материальными называются процессы, которые не являются духовными, а духовным называется то, что не является материальным».

Может быть, вопрос о субстанции или материи следует вообще убрать из науки? Именно так был поставлен вопрос основателем позитивизма О. Контом. Конт считал своей главной задачей очищение науки от проблем, не являющихся по своей сути научными. Для ее решения он формулирует закон подчинения воображения наблюдению, названный позднее принципом верификации. Согласно этому закону, наука должна заниматься лишь теми феноменами, которые могут быть представлены в виде фактов. Например, гроза есть факт, следовательно, она может быть объектом науки. Но субстанцию, понимаемую как материя, невозможно представить в виде факта: любая попытка это сделать будет по существу сведена к демонстрации отдельных явлений или предметов (грозы, воды, стола, дерева, человека и т. д.), а не материи. Поэтому проблема материи есть лженаучная проблема, которая должна быть устранена из науки, заключают позитивисты.

Самым значительным вариантом решения проблемы субстанции с материалистической точки зрения, на наш взгляд, является эйнштейновское представление объективной реальности в виде трансформированного в разные состояния физического поля. Однако диалектико-материалистическая философия не согласна с таким определением материи, считая его слишком узким. Но сама она проблему субстанции оставляет открытой. Понятие материи в таком варианте научной картины мира применяется для обозначения всей объективной реальности и вряд ли может быть использовано для решения вопроса о субстанции, т. е. сущности этой реальности.

Анализ материи в онтологии приводит к выделению ряда ее свойств, к которым, прежде всего, относят движение, пространство, время, развитие.

Движение. Представление о движении складывается у сторонников научно-материалистического объяснения мира из их убежденности о наличии у материи фундаментальных свойств. Предполагается, что одним из этих свойств является движение. «Движение, в применении к материи, – это изменение вообще», – пишет Ф. Энгельс, пытаясь определить этот феномен^¹. В своих работах «Диалектика природы» и «Анти-Дюринг» он развивает взгляды английского философа Д. Толанда (1670–1722) о неразрывности материи и движения. «Не существует и никогда не могла существовать материя без движения... Абсолютный покой мыслим лишь там, где нет материи. Итак, нельзя отделять от материи ни движения как такового, ни какой-либо из его форм, например, механической силы. Нельзя противопоставлять материи движение как нечто особое, чуждое ей, не приходя к абсурду», – пишет Энгельс, называя движение способом существования материи^².

Однако не все сторонники научного подхода к объяснению природы согласны с тезисом Толанда «нет материи без движения, и нет движения без материи». Еще И. Ньютон полагал, что движение сообщено материи извне. Этот вывод вытекает из известного закона Ньютона, согласно которому если на тело не действуют другие тела, то оно сохраняет состояние покоя или прямолинейного равномерного движения. Чтобы привести мир в движение, рассуждал он, был необходим внешний по отношению к нему толчок. Источником этого толчка выступает, согласно Ньютону, Бог. Таким образом, в ньютоновской механической картине мира материя может существовать и без движения.

В конце XIX века в науке складывается концепция энергетизма, авторы которой утверждают о возможности существования движения без материи. В. Ф. Освальд, Э. Мах, а позднее В. Гейзенберг доказывали, что «чистое» движение возможно, и оно известно нам под именем «энергия». Современные сторонники энергетизма при этом ссылаются на ряд известных положений физики. Например, приводится формула Эйнштейна E = mc², где E – энергия, m – масса, с – скорость света. В соответствии с этой формулой при полной аннигиляции массы выделяется энергия, равная ее произведению на квадрат скорости света. Получается, что масса вещества при определенных условиях может полностью превратиться в движение, называемое на языке этих физиков энергией.

Идею неразрывности материи и движения Энгельс развивает далее в виде учения о формах движения. Так как материя, по его представлению, способна прогрессировать, то понятие прогресса касается и такого ее свойства, как движение. Каждому уровню организации материи присуща своя форма движения, полагает Энгельс. Используя данные естествознания своего времени, он выделил пять основных форм движения:

1. Механическое движение. Оно присуще макротелам или, как выразился Энгельс, это «перемещение земных и небесных тел».

2. Физическое движение. Энгельс понимал под ним движение молекул, теплоту.

3. Химическое движение. Это более сложная форма движения, носителем которой, по Энгельсу, является атом.

4. Биологическое движение. Это высшая форма движения, встречающаяся в природе. Носителем ее являются организмы.

5. Социальное движение. Оно венчает классификацию Энгельса, в которой человек – носитель этой формы движения – занимает высшую ступень среди всех видов материи.

В свете современной науки эта классификация форм движения устарела. Но философские идеи, заключенные в ней, продолжают играть роль основных принципов в картине мира современного материализма. Таких идей три:

– каждому виду материи присуща своя форма движения; эта идея служит методологическим основанием для классификации наук;

– высшие формы движения возникают из низших естественным и закономерным путем; эта идея противостоит эмерджентизму, согласно которому высшие формы движения возникают в результате внешнего по отношению к материи толчка (божественной воли и т. п.);

– высшие формы движения содержат в себе низшие, но имеют свои, качественно иные по сравнению с ними законы функционирования; последняя идея направлена против редукционизма, сторонники которого утверждают, что явления высшего порядка могут быть полностью объяснены с помощью законов нижестоящих уровней развития материи.

^ Пространство и время. Понятие пространства является одним из фундаментальных в онтологии. Однако существуют, по крайней мере, три принципиально различных способа объяснения этого феномена: субстанциональный, реляционный и субъективистский. Согласно первому, пространство является самостоятельным видом объективной реальности, не зависящим от материи или чего-то другого. Например, Демокрит считал, что все материальные объекты существуют в бесконечном однородном пространстве, которое выступает в его философии в качестве субстанции, существующей наряду с другой субстанцией – атомами. Такое представление о пространстве господствовало в науке до конца XIX века, получив, благодаря поддержке Ньютона, широкое распространение в физике Нового времени.

Но уже в древнегреческой философии возникло и другое представление о пространстве – реляционное. Сторонник этой концепции пространства Аристотель писал, что «отделенной от вещей пустоты не существует»^¹. Он называл пространством понятие для обозначения границ тела. В XVIII веке реляционную концепцию пространства развил Лейбниц, а в начале XIX века – Гегель. В диалектическом материализме считается, что пространство есть форма существования материи: быть в пространстве, согласно Энгельсу, означает существовать в «форме расположения одного подле другого»^¹.

В начале XX века А. Эйнштейн внес окончательную ясность в реляционную теорию пространства. По его мнению, пространство нельзя рассматривать отдельно от материи. Это связано с тем, что оно есть материальная среда существования материального объекта, которая изменяется в соответствии с изменениями самого этого объекта. Особенно удачно такое объяснение пространства изложено в общей теории относительности, где Эйнштейн радикально пересмотрел теорию тяготения Ньютона. Попробуем объяснить идею Эйнштейна с помощью следующего мысленного эксперимента.

Представьте себе сильно натянутое одеяло, по которому разбросаны маленькие шарики. Незначительность их веса практически не изменяет кривизну поверхности одеяла (такую кривизну называют нулевой). Теперь положим на одеяло двадцатикилограммовый шар, который изменит поверхность одеяла так, что все маленькие шарики начнут скатываться в ямку, образованную тяжестью большого шара. Это и есть тяготение, которое Эйнштейн объясняет как движение объектов в искривленной материальной среде в сторону массы, вызвавшей это искривление.

Таким образом, среда зависит от материального объекта. Но что же такое пространство? Из выводов теории относительности вытекает, что оно есть та же материя, только рассматриваемая под другим углом зрения – в качестве среды, фона существования интересующего нас объекта. Эта материя-пространство способна изменяться (менять свою кривизну) под воздействием тел, которые там оказываются.

Специальная теория относительности дает возможность рассматривать проблему зависимости пространственных характеристик объекта от скорости его движения. Так, из преобразований Лоренца следует:

l₂ = l₁√ 1 - (v² / c²),

где l₁ – длина тела в состоянии покоя, v – скорость движения тела, с – скорость света, l₂ – длина тела в состоянии движения. Из формулы видно, что чем больше скорость тела, тем меньше его длина. Согласно другой формуле, с изменением скорости тела увеличивается его масса. Таким образом, при очень больших скоростях размеры тел сокращаются, а масса возрастает. При этом вступают в силу другие геометрические (пространственные) законы, кардинально отличающиеся от обычных. Наиболее наглядно один из них можно продемонстрировать с помощью геометрии Римана. Например, на поверхности шара можно нарисовать треугольник, сумма углов которого может быть больше 180⁰:

Можно сделать вывод, что современная наука подтверждает, что метрические свойства среды определяются распределением в ней тяготеющих масс и их движением. Тем самым, она отдает предпочтение реляционной концепции пространства.

В литературе, посвященной анализу общественной жизни, встречается термин социальное пространство. Под ним подразумевается социальная (культурная) среда, в которой живет социальный субъект (личность, партия, этнос и т. п.). Также этой средой являются другие люди, техника, строительные сооружения, учреждения культуры, книги и т. д. Они представляют собой фон, социальную область существования субъекта. Насколько применимы выводы реляционной концепции к социальному пространству? Оказывается, применимы. Ведь действительно, от человека зависят и границы его социального пространства и, в определенной мере, его качество. Например, если объектом нашего анализа является осужденный, то его социальное пространство включает место отбывания наказания вместе с сотрудниками данного учреждения, родственниками и знакомыми. Если данный осужденный радикально изменит свое поведение, то изменится и его социальное пространство. К примеру, если он совершит новое преступление, то его могут перевести для отбывания наказания в другое учреждение с более жесткими условиями содержания. Как физическая масса, появившаяся в определенном месте, изменяет там пространство, так и социальный объект един со своим социальным пространством.

В науке и в обыденной жизни принято выделять пространственные характеристики объекта, измеряемые количественно в виде его длины, ширины и высоты. Они указывают границы объекта, то есть точки, где заканчивается объект и начинается фон, среда его существования. Наличие трех измерений объекта принято называть его существованием в трехмерном пространстве. Но в науке существуют понятия четырехмерного, шестимерного пространства и т. п. Когда говорят о таких пространствах, нужно иметь в виду, что речь идет о дополнительных характеристиках объекта, выходящих за пределы трех его измерений. Например, кроме границ, нас могут заинтересовать цвет, влажность и упругость объекта. Тогда в описание поведения объекта вводят и эти характеристики, позволяющие рассматривать его в так называемом шестимерном пространстве. Э. Мах и А. Эйнштейн писали о четырехмерном пространстве, подразумевая под четвертой координатой время. Действительно, ведь объект может менять не только свое место (пространственные изменения), но он и «стареет» (изменения во времени).

Кроме описанных выше субстанциональной и реляционной концепций пространства, в философии существует еще одна точка зрения, которую можно назвать субъективистским взглядом на него. Впервые эта точка зрения была логически обоснована Д. Юмом. Он считал пространство свойством субъективной реальности (сознания) и полагал, что оно позволяет располагать в нашей психике образы предметов в определенном порядке друг около друга. Развивая эту концепцию, И. Кант пишет, что в возникающей в человеческом сознании картине мира ощущения и восприятия (образы) упорядочены в определенном порядке, но это вовсе не означает, что объективная реальность упорядочена точно так же. Он полагал, что сознание обладает способностью структурировать информацию. Эта его способность воспринимается нами в виде пространства. Согласно Канту, если полностью удалить из сознания образы конкретных предметов, то в нем обнаружится остаток в виде структурной матрицы, который он называл чистой формой созерцания, то есть пространством^¹.

В XX веке субъективистскую концепцию пространства наиболее последовательно отстаивал Б. Рассел. Следуя позитивистской традиции, он пишет, что о мире можно говорить лишь как о потоке информации, данной человеку при его восприятии. Если речь идет об одновременном сосуществовании в ткани сознания разных единиц информации о мире (например, нескольких образов), то мы имеем дело с пространственным восприятием (с пространственными связями), рассуждает Рассел.

В механической картине мира время рассматривалось как ни от чего не зависящая мера для измерения длительности событий. Так, Ньютон понимал под временем меру продолжительности какого-либо движения, выражаемую годами, сутками, часами. Время здесь понимается как абсолютный, объективный процесс, протекающий равномерно, независимо ни от чего и без всякого отношения к чему-либо внешнему. Оно совершенно не зависит от характера материальных систем, длительность процессов которых выражает. Такое представление времени называют субстанциональным. На первый взгляд, оно верное. Ведь, действительно, мы постоянно измеряем длительность событий какой-либо стабильной мерой длительности – числом колебаний маятника или кристалла часов, периодом вращения Земли и т. п. Но более глубокие размышления о природе времени неизбежно порождают следующий вопрос: «существуют ли абсолютные часы, ход которых ни от чего не зависит?». Ведь если предмет (например, сами часы) взаимодействует с другим предметом, то они оба в определенной мере изменяются. Такое изменение тогда должно отразиться и на процессах, протекающих в часах. Таким образом, во Вселенной, где все находится во взаимодействии, абсолютного времени не должно быть.

Решая поставленный выше вопрос средствами физики, А. Эйнштейн пришел к выводу, что чем мощнее гравитационное поле (поле тяготения), в котором находится объект, тем медленнее в нем происходят изменения. Мощность же гравитационного поля зависит от массы тела. Поэтому в системах с большей массой процессы протекают гораздо медленнее, чем в системах с меньшей массой. Следовательно, можно говорить о замедлении времени в них, заключает Эйнштейн, сделав один из фундаментальных выводов своей релятивистской теории времени. Этот вывод позже был проверен экспериментально: одни атомные часы поместили в сильное гравитационное поле, другие же оставили в обычных условиях. Через некоторое время оказалось, что первые часы отстали от вторых.

Таким образом, наука располагает данными, подтверждающими зависимость времени от состояния материи. Такой взгляд на время называют реляционным. В соответствии с ним время есть относительная величина для характеристики смены состояний в объекте. По-другому говоря, понятие времени фиксирует изменчивость материальных систем. Если пространственная характеристика предмета сводится к определению его места среди других предметов, то временная характеристика есть представление его истории в виде последовательной связи состояний. При этом история может быть и сравнительной, если скорость смены событий в одном объекте сравнивают со скоростью процессов в другом. Такое сравнение и лежит в основании сверки протекания интересующих нас событий с ходом процессов, протекающих в часах.

Описанное выше понимание природы времени, на первый взгляд, противоречит обычной практике пользования часами. Ведь получается, что все часы идут по-разному: помещенные среди больших масс – медленнее, отдаленные от таких масс – быстрее. Но это действительно так. Только из-за того, что часто речь идет о миллиардных долях секунды, такие отклонения в макромире не учитываются. Но при исследовании микромира, где жизнь элементарных частиц исчисляется долями секунды, подобные отклонения в измерительных приборах представляются существенными. Поэтому физика элементарных частиц, квантовая механика рассматривают реляционную концепцию времени как необходимый компонент современной научной картины мира.

Реляционная концепция времени применима и для характеристики социальных систем. Оказывается, что социальное время зависит от характера социального объекта примерно так же, как физическое время зависит от массы тела. Замечено, что чем крупнее социальный объект, тем медленнее он изменяется. Например, если социальным объектом является общество в целом, то переход его в иное качественное состояние исчисляется сотнями, тысячами лет. К примеру, переход от рабовладельческого общества к феодальному длился несколько столетий. Но если социальный объект обладает меньшими масштабами, то радикальные изменения в нем могут произойти за гораздо меньшее время. Так, партия коммунистов в нашей стране за несколько десятков лет существования не только меняла свое название, но и радикально изменяла свою программу, стратегию и тактику действий.

Ряд современных ученых придерживается субъективистской точки зрения на время, исходящей из философий Юма и Канта. Например, Б. Рассел пишет, что время есть последовательная связь одной единицы информации о мире, существующей в нашем сознании, с другой ее единицей. Это способ упорядочивания информации в виде расстановки одних ее единиц после других, присущий человеческой психике. Это все, что мы можем сказать о времени, рассуждает Рассел.

Таким образом, в картине мира, основанной на принципах позитивизма, вопросы, касающиеся природы материи, движения, пространства и времени, переносятся в план сознания. Такой перенос мотивируется тем, что непосредственной реальностью для нас всегда являются лишь образы предметов, а не сами предметы. В такой картине мира движение рассматривается как изменение психических феноменов. Под пространством понимается форма организации образов в систему, состоящую из одновременно сосуществующих элементов, а под временем – их организация в последовательность меняющих друг друга психических состояний. Вопрос об объективности пространственно-временной организации внешнего мира считается некорректным в силу его принципиальной неразрешимости средствами человеческого разума. В субстанциональной онтологии миру часто приписывается и такое свойство, как развитие. Понятие развития является одной из ключевых категорий гегелевской и марксистской онтологии. Например, марксистская философия обязательно включает в себя специальный раздел, посвященный анализу развития, называемый диалектикой.

Выводы:

1. Предметом онтологии является бытие, которое не имеет однозначного толкования в философии. Отдельные авторы под бытием понимают все существующее, другие – свойство существовать (бытие, т. е. существование общества, человека, сознания и т. п.).

2. Центральной категорией онтологии является субстанция, понимаемая как основа всего. В качестве субстанции онтология выделяет дух и материю. В отдельных учениях (Демокрит, Ньютон и др.) в качестве субстанции может быть понято, к примеру, и пространство, рассматриваемое в виде пустоты.

3. В истории науки и философии сложились два типа определения материи как субстанции: субстратное и атрибутивное. Сторонники субстратного определения сводят материю к определенному веществу (воде, воздуху, физическому полю и т. п.), атрибутивного – определяют материю через ее проявления, атрибуты (протяженность, объективность и т. п.).

4. Способом существования материи является движение. Каждый вид материи обладает своей формой движения.

5. Формами существования материи являются пространство и время. В истории науки и философии сложились три подхода к их объяснению: а) субстанциональный, когда они рассматриваются в качестве независимых от материи видов реальности (субстанций); б) реляционный, когда они рассматриваются как свойства реальности, зависимые от материи; в) субъективистский, когда они рассматриваются в качестве свойств сознания, необходимых для упорядочивания поступающей информации.

§ 2. Учение о развитии

Понятие развития. Существует мнение, что идею развития в самом общем виде впервые выразил Гераклит. Вот что пишет по этому поводу Платон: «Гераклит говорит где-то, что «все сущее течет (движется), и ничто не остается на месте», а еще, уподобляя сущее течению реки, он говорит, что «дважды тебе не войти в одну и ту же реку»^¹. Этими словами Гераклит выразил идею, что на все нужно смотреть как на процесс, ибо все течет подобно реке: когда ты заходишь в нее вторично, то она уже не та же самая – те воды утекли, дно и берега частично изменились. И это неизбежно происходит с каждой вещью, с каждым человеком, с каждым государством – все подвержено влиянию времени.

Идея изменчивости мира неизбежно приводит к вопросу о направленности изменений. Куда все «течет»? К чему устремлены человек и человечество? Что значит «к лучшему»? Авторы многих философских и научных работ предлагают смотреть на мир как на вечно развивающуюся систему. Но что значит «развиваться»? Еще В. С. Соловьев заметил неоднозначность этого понятия. Он пишет, что содержание понятия «развитие» является «весьма смутным и неопределенным не только для полуобразованной толпы, но даже иногда и для ученых и quasi философов, употребляющих это понятие в своих теоретических построениях»^¹. Сам автор предлагал понимать под развитием «ряд имманентных изменений органического существа, который идет от известного начала и направляется к известной определенной цели»^². Видно, что Соловьев считал целесообразным применять термин «развитие» лишь для характеристики биологических и социальных систем, что в диалектике, рассматриваемой в качестве онтологического учения, считается ошибочной.

В диалектике встречаются два толкования развития: а) развитие как прогресс, т. е. движение к лучшему, к более совершенному и высокому уровню бытия. «Развитие... есть изменение от простого к сложному, от низшего к высшему, и не как исключение, а как общее правило», –пишет А. Е. Фурман^³; б) развитие «как понятие, характеризующее качественные изменения объектов, появление новых форм бытия, существование различных систем, сопряженное с преобразованием их внутренних и внешних связей», – так определяет развитие В. Е. Кемеров^⁴.

Первая из приведенных точек зрения на развитие страдает одним существенным недостатком: в ней негласно присутствует идея о наличии всеобщего критерия прогресса. Действительно, что значит «к лучшему»? Или к «более высокому уровню бытия»? Являлись ли петровские реформы прогрессивными для России? О. Шпенглер отвечает на этот вопрос отрицательно, но большинство отечественных историков – положительно. Является ли прогрессом для России Октябрьская революция 1917 года? Многие сейчас называют это событие злом, но часть наших граждан оценивает его положительно. Можно ли считать прогрессом «горбачевские» реформы конца 1980-х годов? Ответы здесь самые разные. И с позиции философского мышления многообразие ответов на подобные вопросы является нормальным явлением. Почему? Потому что в современной науке и философии нет критерия прогресса, применимого для всех систем. Наличие такого критерия, согласно О. Конту, является признаком теологического или метафизического стиля мышления. Так, в теологическом мышлении в качестве всеобщего критерия прогресса выступает близость к божественному. В метафизическом мышлении место Бога занимает какой-либо человек (В. И. Ленин, Ким Ир Сен и т. п.) или учение (марксистская идеология, идеи чучхе и т. д.). Люди старшего поколения хорошо помнят, когда степень прогрессивности и научности каких-либо теорий в нашей стране определялась мерой согласованности ее с положениями марксистско-ленинского учения.

Видимо, в основании понимания развития как прогресса лежит очень древний архетип центра, от которого следует вести отсчет. Но со второй половине XX века в науке и философии в большей мере стала работать парадигма относительности, мозаичности бытия. Применительно к диалектике это проявилось в появлении множества работ, в которых предлагалось отказаться от оценок направленности развития. Тогда и возникли другие определения развития, из которых исчезли слова «движение к более высоким уровням бытия», «переход к более совершенному» и т. п. Думается, такая позиция для философского исследования более предпочтительна. Поэтому далее мы будем исходить из определения развития как направленных качественных изменений, связанных преемственной связью.

В этом определении содержится ряд важных для онтологии и теории познания методологических положений. Во-первых, рекомендуется обратить внимание на направленность изменений, что, например, применительно к биологическим и социальным объектам означает установление цели этих изменений. Во-вторых, предлагается акцентировать внимание на качественных изменениях, отличив их от изменений количественных.

^ Всеобщие законы развития (гегелевско-марксистский вариант). Если мир есть единая система, вне которой ничего, что могло бы ее изменить, нет, то как он может приобретать разные качества? Как первосубстанция – дух или материя – может развиваться, если никто и ничто не заставляет ее переходить на другие уровни бытия? Поиски ответа на этот вопрос привели Гегеля к открытию закона единства и борьбы противоположностей, который рассматривается им и марксистами в качестве одного из фундаментальных законов бытия. В соответствии со взглядами Гегеля и Маркса причиной развития как объективного мира, так и знания является противоречие, т. е. борьба противоположных сил. «Так называемая объективная диалектика царит во всей природе, а так называемая субъективная диалектика, диалектическое мышление есть только отражение господствующего во всей природе движения путем противоположностей, которые и обусловливают жизнь природы своей постоянной борьбой и своим конечным переходом друг в друга», – писал Энгельс^¹. Взгляд на противоречие как всеобщий источник развития появился еще в Древней Греции. Например, Гераклит писал: «Следует знать, что война всеобща, и правда – борьба, и что все происходит через борьбу и по необходимости»^².

Таким образом, причиной развития является борьба взаимополагающих противоположных сторон объекта, результатом которой выступает появление нового объекта (качества). В гегелевской и марксистской философии этот закон рассматривается не только в качестве закона объективного мира, но и в качестве всеобщего закона познания. «Условие познания всех процессов мира... в их живой жизни есть познание их как единства противоположностей. Развитие есть «борьба» противоположностей», – писал В. И. Ленин, выразив в этих словах суть диалектического подхода к познанию как отражению объективных свойств бытия^¹.

Противоречие носит всеобщий характер, без него невозможно развитие природы, общества и мышления. Позитивистам характерна более осторожная оценка места противоречия в мире. Они предлагают рассматривать его лишь в качестве средства получения нового знания путем столкновения противоположных теорий или взглядов.

Вот как можно представить логику действия данного закона:

А Б

Здесь квадрат С – какая-либо система, например, рабовладельческое общество. А – класс рабов, представляющий часть этой системы. Б – класс рабовладельцев, составляющий другую ее часть. Между ними существуют противоречия. В результате постоянного столкновения интересов оба класса в процессе взаимодействия постепенно меняются. Но если меняются части системы, то меняется и сама система. В конечном счете, она перестает существовать в данном виде и переходит в иное качество (в данном случае – в феодальное общество).

Другим важным законом гегелевско-марксистской онтологии является закон перехода количественных изменений в качественные (позднее он был назван законом взаимного перехода количественных и качественных изменений). Этот закон возник в поиске всеобщего алгоритма развития, когда нужно было ответить на вопрос, как одно переходит в другое. Согласно этому закону, развитие повсеместно происходит следующим образом: количественные изменения, постепенно накапливаясь, доходят до определенного предела, после чего происходит скачок и переход системы в иное качество. Когда количественные изменения приводят к качественным? Тогда, когда они переходят границы существования данного объекта.

Для определения этих границ применяется понятие меры. Мера «есть определенное количество, с которым связано некое наличное бытие или некое качество», – пишет Гегель^¹. Таким образом, для исследователя важно знание пределов количественных изменений объекта.

Кроме того, закон перехода количественных изменений в качественные содержит в себе идею скачка, т. е. наличия особого периода в развитии, когда старого качества уже нет, а нового – еще нет.

Еще одним всеобщим законом развития, согласно учениям Гегеля и Маркса, является закон отрицания отрицания. Отрицание в этом законе понимается онтологически: как смена одного качества другим. «Не может происходить развитие, не отрицающее своих прежних форм существования», – пишет Маркс^². В этом законе подчеркивается, что в развитии нет абсолютных границ: каждое новое состояние объекта является как бы продолжением его предыдущих состояний. В развитии имеет место преемственность, новое качество в определенной мере содержит в себе старое и определяется им. Как писал А. Г. Спиркин, «мир в каждый его настоящий момент есть плод прошедшего и семя будущего»^³. Закон отрицания отрицания утверждает также, что в развитии имеют место повторяемость, цикличность: новое состояние объекта является в определенной мере повторением какой-либо предыдущей ступени его развития. Так, например, представление Эйнштейна о субстанции сильно напоминает взгляды Фалеса, Анаксимена, Гераклита на материю. Гегель считал, что такая повторяемость осуществляется на третьей стадии развития. Это мнение поддерживал и русский марксист Г. В. Плеханов (1856–1918). «Всякое явление, – пишет он, – развиваясь до конца, превращается в свою противоположность, но так как новое, противоположное первому, явление тоже в свою очередь превращается в противоположность, то третья фаза развития имеет формальное сходство с первой»^⁴. Позднее, в марксистско-ленинской философии, отказались от идеи триадичности, оставив, однако, принцип цикличности, повторяемости в развитии.

Сам закон отрицания отрицания наглядно отображают в виде спирали, каждый виток которого является как бы повторением других витков, но на другом уровне.

Эти так называемые основные законы диалектики не могут отразить всю многогранность процесса развития, рассматриваемого здесь в качестве одного из фундаментальных свойств бытия. Поэтому в гегелевско-марксистской онтологии для более полного объяснения этого феномена применяются парные категории диалектики.

^ Категории диалектики как способы объяснения бытия. В рамках самой диалектики принцип противоречивости бытия конкретизируется в учении о парных диалектических категориях. Речь идет об установке рассматривать любое явление как единство таких противоположных сторон, как единичное и общее, содержание и форма, структура и элементы, целое и части, необходимость и случайность, сущность и явление, возможность и действительность, причина и следствие.

^ Единичное и общее. При познании объекта исследователь сталкивается как с его индивидуальными, так и общими признаками. Для обозначения индивидуального, отличительного в диалектике применяют понятие единичного. Для обозначения тождественного, объединяющего предмет с другими предметами, применяется понятие общего. Что важнее для понимания сущности объекта – общее или единичное в нем? Ряд философов полагает, что необходимо сосредоточить внимание на общих свойствах и отношениях объекта, абстрагироваться от деталей. Платон обосновывал такое мнение тем, что общее (идея) существует до конкретного предмета – последний есть лишь материализованное выражение идеи (общего, сущности). Поэтому общее первично по отношению к единичному, индивидуальному.

В панлогическом учении Гегеля общее также первично, ибо конкретный предмет с его единичными признаками есть лишь инобытие понятия, которое, как известно, выражает сущность. Такую точку зрения, признающую реальное существование общего в качестве первичной сущности, в диалектике называют реализмом.

Но еще древнегреческие стоики (Зенон, Хрисипп, Сенека), критикуя платоновскую философию, выдвинули противоположный тезис: общее существует лишь в уме человека, в объективной реальности его нет, как нет, к примеру, города вообще, животного вообще, овощи вообще, преступления вообще. Реальным же существованием обладают какой-то конкретный город с его индивидуальными признаками, конкретная собака, определенный кочан капусты, отдельно взятая кража с ее особенностями. Общее – это лишь имя, которое придумывает человек, пытающийся сгруппировать в один класс множество похожих явлений. У. Оккам (1285–1349) писал, что предметом познания должны выступать лишь единичные объекты, ибо только они обладают реальным существованием, они первичны по отношению к их именам. Такая позиция была названа номинализмом.

В диалектике критикуется как реализм, так и номинализм. В гносеологии, утверждают сторонники диалектики, следует рассматривать объект как противоречивое единство общего и единичного. «Итак, согласно диалектическому материализму, ни общее, ни единичное не обладают самостоятельным существованием, не существуют «как таковые». Следовательно, существует лишь отдельное, отдельные предметы, явления, процессы, которые представляют из себя единство единичного и общего, повторяющегося и неповторимого. Общее же и единичное существуют лишь в отдельном, в виде сторон, моментов отдельного», – пишет А. П. Шептулин^¹. Таким образом, отдельное есть наличное бытие, определяемое как форма существования общего.

^ Форма и содержание. В XX веке в науке активно начинают использоваться формально-логические средства. Между тем известно, что за формально-логическим скрывается определенное содержание, от которого исследователь сознательно или бессознательно абстрагируется. Более того, на формальном уровне ученым удалось создать ряд объектов, материальное существование которых до сих пор находится под сомнением (кварки, вакуум и т. п.). В связи с этим в науке актуализуется давняя проблема соотношения содержания и формы.

В диалектическом материализме под содержанием понимают совокупность элементов, свойств и отношений объекта. Форма же – это способ соединения элементов и процессов между собой и с внешними явлениями. Согласно диалектике, всякий объект необходимо рассматривать как единство содержания и формы. Если при работе с объектом обращают внимание только на форму и игнорируют при этом особенности содержания, то это называется формализмом. Формалист строго придерживается формы, забывая при этом, что за формой стоит содержание, которое нередко меняется таким образом, что существующая форма уже не подходит для его объяснения.

Диалектика утверждает, что содержание развивается быстрее, чем форма, что вызывает необходимость периодически пересматривать характер последней. Например, внедрение новых технических средств в содержание работы фирмы влечет изменение форм деятельности ее сотрудников. Компьютеризация учебного процесса привела к появлению новых форм обучения (компьютерные игры, новые способы контроля знаний обучаемых, дистанционное обучение и т. д.). При этом если форма соответствует содержанию, то она стимулирует его развитие. Но если форма отстает от содержания, то служит препятствием для его развития. Например, применение старых, социалистических форм управления в условиях рыночной экономики привело бы к отрицательным последствиям в развитии материального производства. Таким образом, изменение содержания без учета формы, а формы – без учета содержания в диалектике считается нарушением объективно существующей закономерности развития бытия, ибо всякий объект есть противоречивое единство содержания и формы.

^ Структура и элементы. Очень близким к понятию формы является понятие структуры. По сути структура есть внутренняя форма, так как представляет собой связь элементов системы между собой. Под элементами же понимают последние, более неразложимые в данных условиях составные части системы. «Элементом называется первооснова вещи, из которой она слагается и которая по виду не делима на другие виды, например, элементы речи, из которых речь слагается и на которые она делима как на предельные части, в то время как эти элементы уже не делимы на другие звуки речи, отличные от них по виду», – писал Аристотель^¹. Структура – это то, как соединены между собой элементы. Дело в том, что элементы могут быть одними и теми же, но если изменить способ их соединения между собой, то получится другая система. И эта новая система создается способом перекомбинации старых элементов.

Преобразующее влияние структуры на характер системы было замечено К. Леви-Строссом (1908–2009) – одним из основателей структурализма. Этим именем называют группу методов гуманитарных наук, исходящих из идеи первичности структуры объекта. «Структурализм как общеметодологическое течение исходит из представления о преобладании, преимуществе структурного изменения в любых явлениях окружающего мира и, следовательно, из примата структурного анализа как метода познания природы и общества», – пишет Н. С. Автономова, характеризуя главную идею этого течения^². Как говорил М. Фуко, «люди умирают, а структуры остаются».

Обладая определенными эвристическими возможностями, структурализм, однако, страдает определенными недостатками: абсолютизацией структуры и игнорированием роли элементов в системе. Дело в том, что структурное изменение может оказаться малоэффективным, если элементы не способны взаимодействовать в рамках заданной структуры. К примеру, тренер может предложить футбольной команде перспективную и оправдавшую себя в играх схему (структуру) игры. Но если игроки (элементы) технически и физически недостаточно подготовлены, то результат их игры по этой схеме может оказаться очень плохим. И виноват здесь прежде всего тренер, забывший, что структура должна соответствовать элементам. Для того чтобы качественно изменить систему, нужна такая структура, которая подходит для имеющихся элементов. Или же, изменяя структуру, нужно менять и часть элементов. Такую методологическую установку дает диалектика, исходящая из положения о единстве структуры и элементов.

Структурный анализ тесно связан с принципом целостности системы, который рассматривается в диалектике при помощи категорий части и целого.

^ Часть и целое. Понятие «часть» отличается от понятия «элемент» тем, что частью могут быть несколько элементов, а так же некоторые процессы, рассматриваемые в качестве составляющих изучаемого объекта. «Части – то, из чего состоит и на что может распадаться целое»^¹. Когда мы говорим о частях, то всегда подразумеваем, что существует целое. Его можно определить как фрагмент реальности, воспринимаемый нами в виде отдельного предмета или события. «Целым называется то, у чего не отсутствует ни одна из тех частей, состоя из которых, оно именуется целым от природы, а также то, что так объемлет объемлемые им вещи, что последние образуют нечто одно», – пишет Аристотель^².

Часть и целое – понятия относительные. То, что в одних случаях есть целое, в других – может быть частью, а то, что было частью, может быть рассмотрено в качестве целого. К примеру, Земля есть часть Солнечной системы, но Землю можно рассматривать как целое, если речь идет о таких ее составляющих, как континенты.

Как противоположные категории часть и целое являются соотносительными понятиями: целое предполагает наличие частей, а части – наличие целого. Друг без друга эти понятия существовать не могут.

Одна из проблем, связанных с анализом части и целого, заключается в том, что у целого, которое, на первый взгляд, есть сумма своих частей, возникают новые свойства, которыми ни одна из его частей не обладает. Этот феномен привел к появлению в философии такого течения, как холизм, согласно которому за пределом чувственно воспринимаемого мира существует некая реальность, являющаяся источником новых свойств и отношений, способных поднять предметы на качественно иной уровень бытия (А. Леман, Я. Х. Смэтс, Дж. Холдейн и др.). Но, видимо, можно найти и менее загадочные причины того, почему же целое всегда больше суммы своих частей. Известно, что взаимодействие порождает свойство. К примеру, взаимодействие книги с массой Земли является причиной появления веса книги. Если книгу лишить взаимодействия с Землей или с другой очень крупной массой, то веса у книги не будет. Подобное происходит и с частями целого: вступая в новые отношения друг с другом в рамках целого, они порождают ряд свойств, которыми по отдельности ни одна из них не обладала.

Еще одним важным вопросом является проблема первичности знания о целом или его частях. Действительно, как можно исследовать часть, не зная о том, частью чего она является? Но, с другой стороны, как можно знать целое, не зная его части? Г. П. Щедровицкий, изучая природу научной теории, сформулировал эту проблему несколько иначе: чтобы построить теорию как некую целостную систему необходима определенная структура (образ), т. е. то, с помощью чего можно соединить отдельные знания (части) в определенную целостность. Но для того, чтобы иметь целостный образ, необходимы знания о частях этого образа или структуры^¹. Видимо, решение проблемы может заключаться в том, что в сознании субъекта представление о целом и его частях возникают вместе, а затем, дополняя друг друга, эволюционируют в качестве противоречивого единства, имеющего онтологические основания в объективной реальности. Из этого противоречивого отношения между целым и частью следуют по крайней мере два вывода: а) части познаются при помощи знания о целом, а целое познается при помощи знания о его частях; б) изменение знания о целом изменяет знания о его частях, а новые знания о частях изменяют представление о целом.

^ Необходимость и случайность. Познание объекта всегда предполагает определение его необходимых связей. Существует множество определений необходимости. Г. В. Плеханов называл необходимой такую последовательность событий, которая обусловлена внутренней закономерностью существования данного объекта^². Продолжая эту идею, И. И. Головин пишет, что «необходимость следует понимать как одну из категорий, отражающих внутреннюю сторону предметов и явлений действительности, такое развитие событий, которое порождается внутренними причинами и определяется внутренними законами»^³. Но известно, что ход событий нередко определяется и случайными факторами. Столкновение самолета с крупной птицей, явившееся причиной авиакатастрофы, не входило во «внутреннюю закономерность» полета самолета. Встреча с бандитом-насильником не входила в план сегодняшнего вечера девушки, спешившей на день рождения подруги. Подобные события принято называть случайными. Но насколько они случайны? Г. Лейбниц (1646–1716) считал, что все происходит по необходимости, но для того, чтобы случайности не было, нужно обладать всей полнотой информации о мире. Он пишет, что «в обширном нашем мире все происходит математически, т. е. безошибочно, так что если бы кто-нибудь сумел в достаточной мере проникнуть в более глубокие составные части вещей и к тому же обладал достаточной памятью и разумением для того, чтобы учесть все обстоятельства и не оставлять ничего без внимания, то он был бы пророком и видел бы будущее в настоящем, как в зеркале»^¹. А способен ли человек знать все? Конечно, нет. По этой причине для него всегда будут существовать факторы, влияние которых он будет называть случайными. Видимо, Демокрит был прав, когда предлагал определять случайность как непознанную необходимость. На этой же позиции стоял и Спиноза: «Случайной же какая-либо вещь называется единственно по несовершенству нашего знания»^².

Таким образом, все совершаетсяпо необходимости. Но если эти необходимые по своей сути связи оказываются по какой-то причине вне поля нашего зрения, то мы их называем случайными. Например, если бы кто-то заранее обладал исчерпывающей информацией о параметрах полета столкнувшихся самолета и птицы, то он мог бы с точностью до секунды предсказать время их столкновения и указать место, где это должно произойти. Столкновение этих двух объектов при таком условии есть необходимость. Плеханов называл случайностью пересечение необходимостей. Добавим от себя: неожиданное для нас, не предусмотренное нами, – их пересечение. Получается, что чем больше мы знаем об объекте и пространстве его существования, тем меньшее количество явлений, связанных с этим объектом, будут называться случайными. Поэтому случайность – это один из показателей степени знания, точнее, незнания. Это не означает, однако, что случайность должна быть изгнана из науки. Если исходить из постулата о бесконечности объектов, их свойств и отношений, то отсюда вытекает утверждение об обязательном присутствии в их проявлениях элемента случайности: ведь бесконечность не может быть познана до конца. Тогда любое событие, поскольку оно связано с бесконечным количеством связей с другими объектами и событиями, есть противоречивый синтез необходимого и случайного, внутреннего и внешнего. Именно этим обусловлено то, что в науке немалую роль играют статистические, вероятностные методы исследования и оценки.

^ Сущность и явление. Понятие необходимости тесно связано с понятием сущности. В диалектике считается, что в любом событии есть нечто, необходимо присущее ему, то, без чего это событие имело бы другую природу. И задачей познания является обнаружение этого нечто, называемого сущностью. «Сущность скрыта от взора человека, явление же лежит на поверхности... Сущность, следовательно, есть нечто сокровенное, глубинное, пребывающее в вещах, их внутренних связях и управляющее ими, основание всех форм их внешнего проявления», – пишет А. Г. Спиркин^¹. В философии такой взгляд на сущность развивал еще Платон, который полагал, что основу любой вещи составляет вечная, неизменная, постигаемая лишь умом идея, соединение которой с инертной материей и порождает видимую вещь. Задача познания, считал Платон, – отделить идею (сущность) от кажимости (явления). Кант называл сущностью «вещь саму по себе», отличающуюся от «вещи для нас», т. е. явления, которое представляет собой лишь сконструированный сознанием образ. Гегель называл явлением чувственно-конкретное выражение сущности, т. е. понятия. В герменевтике и феноменологии под сущностью понимают смысл, а под явлением – текст. В прагматизме под сущностью понимают значимость, существенность какой-либо стороны объекта для человека. Видимо, для научного мышления такое понимание сущности наиболее продуктивно: сущность здесь рассматривается лишь как гносеологическая категория, отражающая не столько объект познания, сколько задачи познающего субъекта. Ведь, действительно, то, что существенно для меня, вовсе не означает существенность этого для другого. Сущность относительна, так как производна от существенности. Тогда явление есть сторона объекта, которая не представляет интерес для субъекта, считается им несущественной.

Таким образом, в процессе познания объект предстает как противоречивое единство сущности и явления. Еще одну противоречивую пару категорий представляют возможность и действительность.

^ Возможность и действительность. В диалектике всякая реальность рассматривается как единство возможности и действительности. Как пишет А. Г. Спиркин, «под действительным понимают реализованную возможность – нечто уже непосредственно ставшее, что уже возникло, осуществилось, живет и действует. По отношению к возможному как потенциальному понимаемое таким образом действительное есть осуществившаяся возможность и основа форм бытия новых возможностей»^². Автор отмечает, что возможность – «это тенденция или, вернее, пока еще скрытые тенденции развития наличной действительности»^³. Как пишет Гегель, возможно все, что не противоречит самому себе. Но при анализе бытия важно различать реальную возможность от абстрактной. Абстрактной называют такую возможность, практическая реализация которой маловероятна из-за отсутствия соответствующих условий. «Возможно, что сегодня вечером луна упадет на землю...; возможно, что турецкий султан сделается папой... В этих разговорах о возможности преимущественно используется закон достаточного основания, применяемый вышеуказанным способом: возможно то, в пользу чего можно найти основание. Чем необразованнее человек, чем менее известны ему определенные отношения предметов, которые он намерен рассматривать, тем более он склонен распространяться о всякого рода пустых возможностях», – пишет Гегель, характеризуя этот тип возможности^¹. Абстрактную возможность, однако, следует отличать от невозможности, т. е. того, что противоречит самому себе, что принципиально не может быть реализовано. Сейчас, например, невозможен приход Сталина к власти, ибо его нет в живых. Реальная же возможность имеет все условия для своей реализации. Реальной, к примеру, является возможность полета человека на Марс до 2020 года. В науке для количественного измерения степени возможного в действительном применяется понятие вероятности.

^ Причина и следствие. «Все имеет свою причину» – это утверждение, называемое иначе детерминизмом, является нормой и научного мышления, и здравого смысла. «Причины – это явления (системы), производящие другие явления (системы) – следствия», – так определяет причину и следствие Н. Ф. Кузнецова^². Отсюда следует, что причина во времени предшествует следствию. Но быть раньше этого не означает быть по причине этого: если инфляция усилилась после лунного затмения, это вовсе не значит, что лунное затмение есть причина роста цен. Причинно-следственная связь есть связь генетическая, в результате которой одно порождает другое. Из этого следует, что ее необходимо отличать от функциональной связи. Когда мы пишем y = f (x), то имеем в виду, что изменение x сопровождается изменением y. Например, если за x принять количество совершенных краж, а за y – количество грабежей, то между этими переменными обычно имеет место функциональная связь: с увеличением x (краж), увеличивается и y (грабежи). Но это не означает, однако, что кражи есть причина грабежей. Видимо, и рост краж, и рост грабежей вызываются какой-то другой причиной (плохой работой полиции, неправильным воспитанием детей и подростков в семье и учреждениях образования и т. п.). Отсюда можно сделать вывод, что понятие функциональной связи по объему шире понятия причинной связи: всякая причинная связь есть функциональная связь, но не всякая функциональная связь есть причинная связь.

Выяснение причины события есть сложный процесс. Видимо, именно этим можно объяснить очень осторожные оценки детерминизма такими известными философами, как Д. Юм, И. Кант, Б. Рассел и др. Пытаясь выяснить объективное содержание причинности, они пришли к такому характерному для позитивизма выводу: то, что мы называем причинно-следственной связью, – это один из способов упорядочивания результатов наших наблюдений, присущий разуму. Если, к примеру, мы много раз наблюдаем, как после переохлаждения человек заболевает, то переохлаждение начинаем называть причиной болезни. Таким образом, причинность – это устоявшаяся привычка воспринимать события в определенной последовательности, за которой не следует искать такую же необходимую связь явлений в объективной реальности. Эту точку зрения в диалектике называют индетерминизмом. Между тем, ни Юм, ни Кант, ни Рассел не отрицали причинно-следственной зависимости, а только пытались очистить это понятие от слишком примитивного его толкования. Рассмотрим ряд положений детерминизма, подвергшихся анализу со стороны позитивистски настроенных ученых и философов.

Во-первых, это широко распространенное в диалектическом материализме понимание причинности как необходимого типа связи. «Причинно-следственная связь есть особый тип связи, характеризуемый двумя признаками: необходимостью и порождением», – пишет М. Н. Руткевич^¹. О том, что такое мнение является ошибочным, писали и Юм, Кант, Рассел. «Если вы чиркаете о спичечную коробку спичкой, то последняя обычно загорается, но иногда она ломается или бывает отсыревшей. Если вы бросаете камешек вверх, то обычно он падает снова вниз, но его может проглотить орел, вообразивший, что это птица. Если вы хотите двинуть своей рукой, то обычно она будет двигаться, но этого не случится, если она парализована. Таким образом, все законы, имеющие форму «А причинно обусловливает В», подвержены исключениям, так как всегда может произойти нечто, что помешает наступить ожидаемому результату», – пишет Рассел^². Таким образом, причинно-следственная связь – это вероятная связь.

Во-вторых, мнение, что причинно-следственная связь имеет место между телами, вещами. Рудольф Карнап замечает, что это ошибочный взгляд – на самом деле причинно-следственная связь всегда есть связь событий, процессов. «В повседневной жизни мы говорим, что некоторые вещи служат причиной событий. То, что действительно мы подразумеваем здесь, – это то, что некоторые процессы или события служат причиной других процессов или событий. Мы говорим, что Солнце – причина роста растений. На самом деле мы имеем в виду, что причина – процесс солнечной радиации», – пишет Р. Карнап^³.

В-третьих, это широко распространенное мнение о существовании подлинной, вполне определенной причины всякого события. Но, как показывает анализ любого события, оно имеет множество причин, каждая из которых кем-то может быть рассмотрена как подлинная. Р. Карнап приводит пример столкновения автомобилей на дороге. Он пишет, что автодорожный инженер видит причину происшествия в плохом покрытии для шоссе, которое становится очень скользким при сырости. Действительно, если дорога не была бы столь скользкой, автокатастрофы не было бы. Но дорожная полиция усматривает причину столкновения в нарушении водителем правил движения: если бы он не превысил скорость, то катастрофа не случилась бы. Психолог, обнаруживший у водителя состояние тревоги, скажет, что именно это состояние повлияло на внимательность водителя, не заметившего приближение другой машины на перекрестке. И психолог тоже прав, потому что если водитель не был бы так обеспокоен чем-то, то несчастного случая не произошло бы. Механик гаража может указать на неисправность тормозов одного из автомобилей: если бы тормоза сработали бы сразу, то столкновения не было бы. И он, конечно, тоже прав. Как пишет Карнап, ни один из этих людей, не может, однако, ответить на вопрос: «что послужило определенной (подлинной – авт.) причиной происшествия? Они дают только множество частных ответов, указывая на специальные условия, которые могли повлиять на окончательный результат. Никакая отдельная причина не может быть выделена как определенная причина. В самом деле, ведь это же очевидно, что никакой определенной причины здесь не существует. Существует много компонентов, относящихся к сложной ситуации, каждый из которых влияет на происшествие в том смысле, что если бы этот компонент отсутствовал, то катастрофа могла бы не произойти. Если должно быть найдено причинное отношение между происшествием и предыдущим событием, то это предыдущее событие должно быть полной предыдущей ситуацией. Когда говорят, что эта ситуация является «причиной» происшествия, имеют в виду то, что если бы предыдущая ситуация была бы дана со всеми ее деталями и относящимися к ней законами, то происшествие могло бы быть предсказано»^¹. Поэтому, заключает Карнап, причинное отношение означает предсказуемость. Но, поскольку знать все детали и условия предшествующей ситуации невозможно, то предсказание всегда будет иметь вероятный характер.

Вопрос, поднятый Карнапом, в диалектике принято решать иначе: здесь выделяют причину и условия. Говорят, что ^ А является причиной В, но А может привести к В лишь при соблюдении определенных условий. К примеру, если нажать на спусковой крючок ружья, то произойдет выстрел. Здесь нажатие на спусковой крючок – причина, выстрел – следствие. Но выстрел произойдет лишь при соблюдении следующих условий: а) ружье заряжено; б) ружье исправно; в) порох сухой; г) капсюль патрона не поврежден. Возможно, существуют и другие условия. Но если проанализировать выстрел как определенное событие, к примеру, как преступление, то мы, видимо, придем к тем же выводам, которые сделал Карнап. Ответить на вопрос, почему же произошел этот выстрел, будет не просто. Один скажет, что причиной выстрела, которым убит человек, является месть. Другой будет доказывать, что причина – в психической неуравновешенности выстрелившего. Третий выскажет мнение, что причина – это поведение потерпевшего: если бы он не вел себя столь вызывающе, никто бы в него не стрелял. Каждый из этих факторов можно рассматривать в качестве причины. Следователь обратит внимание на те из них, которые связаны с нарушением закона, а психолог – на то, что имеет отношение к психике подозреваемого и потерпевшего. Видимо, решение проблемы заключается в том, что не следует критиковать какой-то вариант ее толкования. Кто-то все равно укажет на один из факторов, который покажется ему очень важным, как на причину, а на остальные – как на условия, второстепенные причины и т. д. И он будет прав: это его видение проблемы. А другой будет рассматривать ситуацию в ином плане и его решение будет иным. Он тоже прав: у него другая точка отсчета.

Одно из условий, а именно, то из них, которое непосредственно предшествует следствию, способствует переходу причины в следствие, в диалектике называют поводом. Правда, этот термин применяется лишь при анализе социальных связей. Не говорят, что поводом для обвала послужило падение метеорита в этом районе. Но говорят, что поводом для начала войны послужила провокация на границе. Отличить повод от причины можно лишь в том случае, если известны и другие, кроме повода, условия. Если, к примеру, мы наблюдали за дракой двух людей, начавшейся после того, как один из них случайно наступил на ногу другому, то мы можем назвать причиной драки именно этот факт. Но если кто-то знал об этой драке как заранее спланированной операции, он сказал бы, что факт наступления на ногу нужен был лишь в качестве повода для начала драки.

Выводы:

1. Согласно марксизму и сторонникам философии Гегеля, диалектика представляет собой универсальную теорию развития. Ее законы и основной категориальный аппарат были разработаны Гегелем для объяснения развития абсолютной идеи. К. Маркс и Ф. Энгельс проецировали гегелевскую теорию развития на материю и получили материалистическую диалектику как общую теорию развития материи.

2. Развитие есть направленные качественные изменения системы, связанные преемственной связью. Прогресс и регресс представляют собой виды развития.

3. Для объяснения источника, причины развития Гегель сформулировал закон единства и борьбы противоположностей. Согласно этому закону, источником развития любой системы выступают внутренние противоречия.

4. Для объяснения общего механизма развития был сформулирован второй закон диалектики: закон взаимного перехода количественных изменений в качественные. Согласно этому закону, развитие повсюду подчиняется одной закономерности: количественные изменения, постепенно накапливаясь, приводят к изменениям качественным, т. е. развитию.

5. Особенности связи нового со старым объясняет третий закон диалектики: закон отрицания отрицания. Согласно ему, новое всегда содержит в себе старое, обусловлено старым. При этом новое есть в определенной мере повторение каких-либо этапов развития системы.

6. Кроме основных законов диалектика содержит закономерности, выраженные в отношениях между так называемыми парными категориями диалектики, которые могут быть рассмотрены как отражение объективных процессов развития системы.

Вопросы для самоконтроля

Какой раздел философии посвящен анализу проблем бытия?
Что такое субстанция?
Что такое материя?
Может ли существовать движение без материи?
Является ли пространство субстанцией?
Как связаны материя и пространство?
Что такое пространство и время с точки зрения И. Канта?
В чем заключаются особенности толкования пространства и времени в теории относительности А. Эйнштейна?
Что такое развитие?
Как соотносятся понятия «движение и развитие»?
Чем отличаются понятия «прогресс» и «развитие»?
На каких принципах основывается диалектика?
Какой закон диалектики указывает на источник саморазвития?
Почему в диалектике развитие изображают в виде спирали?
Что в диалектике понимается под понятием меры?
Чем отличаются понятия «причинная связь» и «функциональная связь»?
Отличаются ли чем-то понятия «форма» и «структура»?
Что такое абстрактная возможность?
В чем отличие марксистской диалектики от гегелевской?
В каком законе диалектики выражена идея повторяемости в развитии?

Тестовые задания к разделу № III

Учение о бытии в философии называется: 1) аксиологией; 2) гносеологией; 3) онтологией; 4) эпистемологией.
Центральной категорией онтологии является: 1) знание; 2) опыт; 3) субстрат; 4) субстанция.
В классификации форм движения материи, данной Энгельсом, отсутствует такая форма движения как 1) биологическая; 2) планетарная; 3) физическая; 4) химическая.
Субъективисткую концепцию пространства и времени развивал: 1) Аристотель; 2) И. Кант; 3) И. Ньютон; 4) А. Эйнштейн.
Реляционную концепцию пространства и времени отстаивал: 1) Демокрит; 2) И. Кант; 3) И. Ньютон; 4) А. Эйнштейн.
Субстанциональную концепцию пространства и времени отстаивал: 1) И. Кант; 2) Аристотель; 3) И. Ньютон; 4) А. Эйнштейн.
Считал пространство субъективной формой психики: 1) Аристотель; 2) И. Кант; 3) И. Ньютон; 4) А. Эйнштейн.
Субстанциональной точки зрения на природу пространства придерживался: 1) Аристотель; 2) Демокрит; 3) И. Кант; 4) Б. Рассел.
Предметом диалектики является: 1) мир в целом; 2) общество; 3) человек; 4) развитие.
Основные законы диалектики были сформулированы: 1) Гераклитом; 2) Гегелем; 3) К. Марксом; 4) Ф. Энгельсом.
Марксистская теория развития называется: 1) идеалистическая диалектика; 2) материалистическая диалектика; 3) метафизика; 4) эклектика.
Источник развития объясняет диалектический закон: 1) единства и борьбы противоположностей; 2) взаимного перехода количественных и качественных изменений; 3) тождества бытия и мышления; 4) отрицания отрицания.
Утверждение о причинной обусловленности всех явлений называется: 1) антропологизм; 2) детерминизм; 3) номинализм; 4) реализм.
Философская позиция, согласно которой общее не обладает реальным существованием, называется: 1) антропологизм; 2) детерминизм; 3) номинализм; 4) реализм.
Приоритет целого над частью характерен для: 1) детерминизма; 2) номинализма; 3) структурализма; 4) холизма.
Отрицание случайного, абсолютизация необходимого приводят к: 1) реализму; 2) формализму; 3) фатализму; 4) холизму.
Наличие преемственной связи в развитии подчеркивается в законе: 1) единства и борьбы противоположностей; 2) взаимного перехода количественных и качественных изменений; 3) тождества бытия и мышления; 4) отрицания отрицания.
Отрицание всеобщего характера причинно-следственной связи называется: 1) агностицизм; 2) индетерминизм; 3) волюнтаризм; 4) фатализм.
Пытался доказать правильность индетерминизма: 1) А. Августин; 2) И. Кант; 3) Г. В. Ф. Гегель; 4) З. Фрейд.
С точки зрения диалектики, развитие: 1) характерно только для материальных систем; 2) присуще природе, обществу и сознанию; 3) наблюдается только в живых системах; 4) характерно только для социума.
Единство качества и количества есть: 1) граница; 2) время существования; 3) мера; 4) норма.
Закон диалектического синтеза лежит в основе представления процесса развития: 1) в виде волнового процесса; 2) как хаотического процесса; 3) в виде круговорота; 4) в виде спирали.
Качество предмета с точки зрения диалектики есть: 1) совокупность необходимых свойств предмета; 2) то, что можно измерить; 3) то, что никогда не изменяется в предмете; 4) внешние признаки предмета.
С точки зрения диалектического материализма, законы диалектики: 1) реализуются только в живой природе; 2) отражают саморазвитие абсолютного духа; 3) имеют универсальный характер; 4) являются теоретическими конструкциями, не обнаруживающие себя в объективной реальности.

Скачать 3,46 Mb.

страница	6/10
Дата конвертации	12.08.2013
Размер	3,46 Mb.
Тип	Учебное пособие

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Разместите кнопку на своём сайте или блоге:

База данных защищена авторским правом ©exdat 2000-2012
При копировании материала укажите ссылку
обратиться к администрации